– Не беспокойся, я так тему разверну – про ограбленных детдомовцев, про беспредел властей, про человеческое жестокосердие… камень зарыдает! Я журналист с двадцатилетним стажем ведь! Могу писать о чем угодно, как угодно, кому угодно, под кого угодно… и в каком угодно состоянии.
– Ты, главное, связи свои подключи. Объясни там по-свойски, что к чему. Чтоб ажиотаж масштабнее вышел. А то я, понимаешь, старые знакомства-то порастерял уже… А расписать все это – не проблема. Расписать я и сам смогу.
– Эт точно. Ты ж у нас теперь писатель! – Севка заискивающе улыбнулся. – Звезда!..
Прожевав бутерброд, он вдруг уставился на Гогу, прищурясь:
– Слушай, а зачем тебе все это надо, а? Шумиха, разоблачения?.. От журналистики ты ж отошел давно. Пиар, да? Материал для следующего бестселлера?
– Ну а если все проще гораздо? – проговорил Витька, внимательно поглядев на Севку. – Есть сволочи, которые полагают, что они сами себе совесть и закон. И есть хорошие люди, которым нужна помощь…
Севка фыркнул и рассмеялся:
– Не гони, Виктор Николаевич! Ты кого поглупее поищи для таких разговоров – про совесть и закон. Мы ж взрослые люди с тобой… Думаешь, когда ты файер-шоу перед зданием городской администрации устраивал, все так вот взяли и купились? А то непонятно, что ты подстраховался. И напарника взял с собой, чтобы он вовремя потушил. И наверняка кое-чем одежду пропитал, чтоб не очень-то полыхала…
– Ничем я одежду не пропитывал! – неожиданно рассердился Гога.
– Эй! Эй! – выставил руки ладонями вперед Севка. – Не кипятись! Чего ты?.. Ну, не пропитывал, так не пропитывал. Забыли…
Бурча что-то под нос, Витька сунул в рот сигарету, захлопал себя по карманам. Севка услужливо поднес ему зажигалку. И некоторое время, пока Гога насупленно курил, молчал, обеспокоенно посматривая на приятеля. Видно, пытался понять, в каком тоне теперь продолжать беседу, чтобы опять ненароком Гогу не разозлить.
– Ага… – осторожненько заговорил Севка. – Кажется, я понял, в чем дело. Политический капитал накапливаешь, братец? Да?
Витька вздохнул. Качнул головой и усмехнулся, затушил сигарету в пепельнице.
– Ничего от тебя не скроешь, – не стал отрицать он.
– Отличный трамплинчик выбрал! – воодушевленно похвалил Севка. – Молоток! Я всегда знал, что ты рано или поздно большим человеком станешь! Ну ты меня возьми в свою команду, если… то есть, я хотел сказать – когда у тебя все получится. А? Пресс-секретарем каким-нибудь?
– Считай, что ты уже принят.
– А это надо отметить… – моментально взвился Севка. – Эй, дружок! Что у вас тут есть из горячего?
Устрашающих размеров мужик за стойкой, выполнявший в этом заведении функции бармена, метрдотеля, официанта и охранника, на обращение «дружок» оскалился волком:
– А то ты сам не знаешь… Каждый день забегаешь похмеляться… Курица-гриль, сосиски в тесте, шашлык.
– Заказывай, Севка, чего пожелаешь, – благодушно распорядился Гога. – Я сейчас… Отлить надо. Здесь туалет есть?
– Обижаешь. Это ведь ресторан, а не какой-нибудь буфет привокзальный… Через пожарный выход во дворик, и сразу увидишь… будка такая деревянная. Только не провались, смотри, там одна доска, сволочь, прогнила. Я вот в прошлый раз…
– И выпивки закажи заодно, – добавил Гога.
– Оу-кей! – тут же забыл, о чем намеревался рассказать, Севка. – Будет сделано, шеф!
– Мужики, через полчаса закрываемся, – громогласно предупредил буфетчик. – Время позднее.
Посетители «Купеческого» ресторана завздыхали, завозились за своими столиками.
А Севка, подбоченившись, важно пообещал буфетчику:
– Договоримся! – и выразительно потер указательный палец о большой. – Сегодня, дружок, деньги вообще не проблема!
Буфетчик пристально и недобро посмотрел на престарелого парня, что-то прикинул в уме… И снисходительно кивнул.
Буквально через минуту Севка празднично суетился вокруг стола, располагая то так, то этак немудреную снедь и откупоренные бутылки. Гоги все не было.
Спустя пять минут Севка начал томиться, а спустя еще десять – изнывать. А тут еще и Витькин телефон, оставленный на столе, принялся надрываться. Через пятнадцать минут, растянувшихся в мучительную вечность, Севка все-таки не выдержал и ответил на звонок.
– А Виктора Николаевича нет, – сообщил Севка звонившему. – Виктор Николаевич пошел это самое… освежиться, – корректно сформулировал он. – Виктор Николаевич вам перезвонит.
Но звонивший (некий Олег Гай Трегрей) оказался настойчив. И Севке пришлось представиться самому («Всеволод Каренович», – важно произнес он) и назвать адрес заведения, где он в данный момент находился.
Положив на стол замолчавший телефон, Севка пробормотал:
– Да что он там, на самом деле, что ли, провалился? – и поднялся.
