мое дело! И если каждый у меня под ногами мешаться будет… нехорошо будет… – закончил он с такой интонацией, чтобы уж не возникло сомнений– кому именно будет нехорошо.
– Угрожаете?
– Зачем угрожаю, э? – всплеснул руками директор «Шалбуза», сразу смягчив тон. – Я тебе предложение делаю, Женя. Иди ко мне на зарплату. Машина твоя, бензин мой, ремонт мой. Ты ж в кредит брал свою «газельку», да? Так у меня ты его мигом отобьешь, кредит этот. Зарабатывать будешь… – Асиялов смачно чмокнул сложенные щепотью палью, – во как! А если проблемы у тебя какие возникнут, в дороге или еще какие-нибудь… Ты Казима Адамовича знаешь, конечно?
– Знаю, конечно. Асиялов Казим Адамович. Начальник отдела полиции в райцентре.
– Он враз все порешает, если что.
– Он ваш… дядя, кажется?
– Брат. Родной брат. А дядя – это Джамил Дмитриевич. Который в Клещевке дом выстроил недавно. Какой человек! Э! Заслуженный врач! Всю жизнь людей спасал, а теперь на покой ушел. Из города в нашу глушь переехал, к семье.
– Большая у вас семья… – чуть улыбнулся Сомик.
– Большая, Женя, – с гордостью подтвердил Асиялов. – И все – люди уважаемые, серьезные. Всего сами добились, всегда для народа работали… Ну как, Женя? По рукам?
– Нет, – ответил Сомик.
– Как «нет»? – не поверил Асиялов. – Подумать надо?
– Не надо мне думать, – усмехнулся Женя. – Что мне надо, я обдумал уже. У вас все, Гейдар, или… еще какое предложение ко мне имеется?
Меднобородый вдруг с силой ударил себя ладонями по бедрам и разразился громогласной тирадой, ни слова из которой Сомик не понял.
– Потише, – попросил Женя. – Мама в соседней комнате занимается – тетради проверяет.
Асиялов обернулся к бородачу, и тот смолк.
– Все у вас, Гейдар? – снова спросил Сомик.
И тут с директором ЗАО «Шалбуз» случилась странная штука. Он вдруг начал разбухать, как надуваемый шар. Щеки Асиялова надулись и побагровели, глаза выпучились, шапка волос заколыхалась. Женя даже несколько обеспокоился за своего гостя…
Асиялов громко и длинно выдохнул. И поднялся.
– Подумай, Женя, – сказал он чуть сдавленно, – как следует подумай. Завтра-послезавтра жду тебя у себя в конторе. Подумай. А то… нехорошо будет.
Он вышел, и следом вышел его меднобородый сопровождающий. Убрав стаканы и бутылку со стола, Сомик направился во двор, чтобы запереть на ночь калитку.
Этот разговор состоялся в четверг. А в воскресенье поздним вечером на телефон Жени Сомика, завернувшего по делам в соседнюю деревеньку, поступил звонок. Звонил отец Жени.
– Слушай, тут опять эта машина… – голос отца снова явственно отдавал тревогой. – На которой к тебе… эти приезжали. Остановилась у двора, постояла, потом дальше поехала. Потом – гляжу – возвращается малой скоростью. Сейчас опять у двора стоят. Говорил же я тебе…
«Вот настырный сукин сын», – ругнулся про себя Женя по адресу Асиялова. А вслух сказал:
– Сейчас буду. Они что – стоят просто? К вам не пытались зайти?
– Вообще из машины не выходят. Ты быстрее давай, – сказал отец и отключился.
Сомика точно сквозняк по ногами протянул. Он вскочил в дряхлый отцовский «жигуленок», дал задний ход, бросив машину в липкую осеннюю темноту от ярко освещенных желтым домашним светом окон. Резко вывернул на дорогу.
На свет под окна нетвердо ступил косматый мужичок, нежно, как младенца, прижимающий к груди толстый рулон ткани.
– Материальчик-то какой! – бормотал мужичок, икая. – Как раз для сидений… Пассажиры твои точно в люле спать будут. Э, Женек?! Куда ты?..
Ничего этого парень уже не слышал. «Жигуленок» вынес его на пустынную трассу, освещенную только неприятно-жестяным лунным светом. Один поворот – и сквозь лесопосадочную полосу задрожали, приближаясь, огни родной Сомику деревни. Женя увеличил скорость.
Не отрываясь от управления автомобилем, он набрал номер отца. Тот не отвечал. Женя позвонил матери – с тем же результатом. Тогда он – яростно оскалившись – вызвал другого абонента. На этот раз трубку взяли уже после второго гудка.
– Охранное агентство «Витязь», – сказали Жене.
– Будь достоин! – крикнул Сомик в трубку. И услышал ответ на свое приветствие:
– Долг и Честь!
Эта фраза не то чтобы успокоила Женю, но придала ему уверенности.
– Двуха, ты, что ли? – узнал он голос.
