про неурожай и голод!.. Впрочем, сам дурак – нашел, кому верить…»
Пока Александр, забросив все текущие дела (да пошло оно все!), организовывал помощь для голодающих, из Санкт-Петербурга пришло известие о кончине князя Юсупова. По прибытии в столицу его «порадовали» известием о том, что один из цехов в Кыштымском пороховом заводе решил немного полетать – пусть невысоко, зато во все стороны разом. А вместе с ним в небытие улетели три инженера и семь слесарей-наладчиков – то есть все, кто присутствовал при пробном запуске оборудования. Первым же его порывом было немедля выехать на место, но желания разбились о реальность в виде срочного вызова в Гатчину, где нездорово выглядевший император Александр Третий довольно жестко (но в рамках, да) выразил свое недовольство манерами аристократа-промышленника. Мало того, он буквально вынудил князя дать обещание – не устраивать более никаких глупостей. Напоследок же государь еще и настоятельно порекомендовал принести свои извинения Альфреду Вендриху.
– Да пошел он!
А по возвращении из резиденции императорской семьи в хмурую Северную Пальмиру и так не шибко веселое настроение добила еще одна новость из Кыштыма – с первого химкомбината. Слава богу, там никаких взрывов не приключилось, а всего лишь лопнула труба высокого давления, выпустив наружу аммиак. Да, люди сильно потравились, а некоторых пришлось возвращать буквально с того света – но все же погибших нет. Чудом, не иначе…
– Ваше сиятельство?
«Интересно, что покажет расследование – и по Савватею с Марысей, и по неприятностям на заводе и химкомбинате. Все само по себе или же помогли?»
– Ваше сиятельство?..
По-прежнему погруженный в свои мысли, оружейный магнат отвернулся от окна, перед которым стоял уже долгое время.
– Н-да?..
Увидев в руках горничной серебряный поднос с одинокой визиткой по центру, Александр прямо с места глянул на вензель ее владельца. После чего хмыкнул и распорядился:
– Проси.
Пару минут спустя, когда незваный гость в форме лейб-гвардии Преображенского полка перешагнул порог кабинета, гостеприимный хозяин вместо обычного приветствия дружелюбно заметил:
– Признаться, я уже порядком заждался вас, граф.
Штабс-капитан Татищев, слегка поколебавшись с тем, какую именно манеру общения ему выбрать, чуть дрогнул лицом в намеке на улыбку и вернул упрек:
– Попробуй вас найди, коли вы с места на место разъезжаете!
– И то верно. Позволите предложить вам вина? Или, быть может, чего покрепче?
– Кхм. С вашего позволения, я сразу к делу.
Помолчав и в некотором затруднении потерев подбородок, гость все же не стал разводить долгих церемоний, выложив перед собой два белоснежных конверта – и сообщив затем хозяину дома о том, что имеет честь передать ему двойной вызов на дуэль. Первый – от штабс-капитана второй роты первого батальона лейб-гвардии Преображенского полка по фамилии Навроцкий, того самого, что так неудачно схватился за шашку в привокзальном ресторанчике. А второй – от всех офицеров первого, «царского» батальона. Разом.
– Оригинальный вызов – вы не находите?
– Кхм?.. Во втором случае вашего противника определит жребий.
– А вот это уже лишнее, Сергей Николаевич.
– Э-э?
Встав, граф Татищев поинтересовался насквозь официальным тоном:
– Князь, следует ли понимать ваши слова как отказ принимать картель?..[83]
Медленно и как-то очень внушительно встав на ноги, Александр холодно улыбнулся:
– Мои слова следует понимать так, дорогой граф, что я дам удовлетворение всем желающим.
Кивнув с видом «я в вас и не сомневался», аристократ деловито поинтересовался личностью тех, кто будет представлять интересы князя, – с тем, чтобы секунданты офицеров-«преображенцев» могли как можно скорее их увидеть.
– Я еще не определился в этом вопросе, дорогой граф.
Придвинув незапечатанные конверты к себе, оружейный магнат придавил их ладонью.
– Думаю, на этом ваше дело можно считать исполненным? Прекрасно. Не желаете ли отужинать?
От такого плавного перехода «преображенец» немного охренел. То есть – на пару мгновений впал в глубокую задумчивость. Затем в самых вежливых выражениях отказался от предложения, выразил сожаление, намекнул на свою невероятную загруженность делами и поспешил откланяться. Оставшись в одиночестве, аристократ-промышленник прошелся по кабинету, остановившись напротив стеллажей с книгами. Медленно, словно бы в нерешительности,
