Когда я протащил паром метров на пятнадцать, мы оказались в чем-то сродни глазу тайфуна.[15] Сидящего сзади Митрофана я еще не видел, только угадывал смутный силуэт, отдаленно напоминающий снеговика, а впереди распахнулось чистое пространство. Не замутненное самой легкой дымкой. Как на залитую светом рампы сцену выскочил. Даже не по себе от столь резкого перехода сделалось. На мгновение ощутил себя голым и беззащитным посреди Красной площади…
— Ф-фу… — выдохнул шумно. — Так и заикой стать не долго.
— Что там? — поинтересовался монашек, но судя по удивленному возгласу, уже и сам понял.
Положим, чистая от тумана и болота водная гладь по площади уступала центру Москвы, но кое-что общее с Кремлем все же обнаружилось. А именно — строение из красного кирпича.
Таинственный Замок-на-Болоте больше всего напомнил мне старую водонапорную башню. Была в нашем районе такая. По недосмотру хозяйственников или происками ЮНЕСКО просуществовавшая до моих дней еще со времен доисторического материализма и советской власти. Небольшая такая башенка, в три этажа с мансардой. Да и по периметру — столб столбом. Аккурат одну комнатушку на каждом этаже втиснуть и круговую лестницу. В моем… Пардон, в замке Шварцрегена донжон и то намного солиднее будет.
Такой шедевр фортификационного зодчества действительно стоило надежно прятать. Будь башня в чистом поле или даже на холме, от нее давно б и камня на камне не осталось. А на болоте много не повоюешь. Штурмовать можно только в пешем строю, вернее с лодок. И любая лишняя тяжесть, вроде кольчуги или панциря, только обуза. Тевтонцы на льду Чудского озера в этом наглядно убедились.
А для стоящих на крыше лучников люди, сбившиеся плотной кучкой на плотах и в лодках, как учебная мишень в подарок начинающему стрелку.
Ну ничего, не все коту масленица. Носил волк овец, понесут и волка…
Странное место. Суши вокруг башни метра два, не больше. Да и ту сушей назвать можно только условно. На Французском бульваре пешеходная дорожка и то шире. Если поскользнешься, то и не заметишь, как в болото окунешься.
Видимо, скала наружу высунулась, или еще какая аномалия почву вздыбила. И если не вглядеться, то вообще не понятно, на чем такое массивное сооружение держится. Не островок — прыщ. Да и по высоте… В наводнение наверняка до половины первого этажа заливает.
Ну, да. Вон же отметины видны. Стена до того уровня, куда вода поднимается, по кирпичной кладке словно оштукатурена засохшей грязью и болотной тиной. Оттого и дверь в здание не внизу, а на уровне второго этажа прорублена. А для тех, кто сейчас снаружи, штормтрап [16] спущен. Не слишком удобно, кстати. Без должной сноровки, особенно если по незнанию за перекладину ухватился, не один раз матушку вспомнишь.
Значит, наружу гарнизон выходит нечасто. Неудивительно. Чего они тут не видали? Кикимор? Впрочем, внутри тоже ни компьютера, ни даже видика. Кирпичные стены, сырость и тоска зеленая. На болоте хоть какое-то разнообразие. Особенно зимой.
М-да уж. Не жилье феодала или, скажем, форпост, а гауптвахта с встроенным вытрезвителем.
Впрочем, кому что нравится. Эскимосы, вон, вообще из вечной мерзлоты не вылезают, и считают, что лучше места во всем мире не найти. «Увезу тебя я в тундру, увезу тебя к снегам…» Брр! А бедуины?
Мне другое интересно: как они здесь строились? Положим, бревна и доски еще можно сплавить своим ходом, а кирпичи? Запаришься таскать по гати.
Я как-то помогал однокурснику при возведении дачи. Не его личной, естественно, а родителей… Так что примерный объем стройматериалов могу прикинуть. Минимум шестьдесят тысяч штук. Это если стенки толщиною в полтора кирпича на верхнем этаже и не больше двух — на цокольном. Только средневековая башня не дача, для фортификационного сооружения два кирпича — что картонный доспех рыцарю.
В донжоне замка Черного Дождя два нижних этажа в шесть кирпичей сложены. То есть чуть больше полутора метров.[17] И это далеко не предел. Приходилось в детстве по цитадели лазить. Так там толщина стен местами пять метров превышала. Рассказывали, что после войны, когда город лежал в руинах и с жильем было туго, в оконных проемах заделывали досками отверстия, и получалась приличная комнатушка. По метражу не хуже, чем в будущих хрущевках.
— Ваша милость, — дернул меня за рукав Митрофан. — Тихо как. Словно вымерли…
— …или затаились.
Я и сам уже обратил внимание, что ни в бойницах, ни в дверном проеме, ни на плоской, зубчатой крыше — одним словом, нигде, ни души. Ни одной пары, не то что враждебных, а даже любопытных глаз.
— Странно, братец…
— Так, а я о чем? Куда все запропастились?
— Хороший вопрос.
— Может, внутри поджидают?
— Зачем? — помотал я головой. — Да и с какой стати им прятаться? Раньше, чем мы подплыли, они не могли знать, кто на плоту. Нет, тут что-то
