Они вошли. Поднялись по скрипучим ступеням на четвертый — последний — этаж. Там Алена застыла как вкопанная, даже рот руками зажала, чтобы не вскрикнуть.
— Твоя квартира?
— Моя.
Ангел приложил ладонь к скважине. Замок послушно щелкнул. «Кошка» первая прошла по темному коридору, коснулась рукой висящего на вешалке серенького пальто, остановилась перед покрытым пылью столом на кухне. По щеке прокатилась слеза, капнула на пол. В небольшой гостиной обнаружился старенький диванчик, журнальный стол и торшер, все остальное пространство занимали стеллажи с книгами.
— Я все помню! — Алена восхищенно кинулась к ним и стала вытаскивать по одной. — Все мои сокровища, слава богу, целы! Тут целая полка книг с автографами авторов, как здорово, что их никто не забрал.
— Алена, мы ведь не за книгами сюда пришли, — урезонил спутницу Гедеон.
— Что будем делать? — моментально поникла «кошка». — Может, расспросим соседей, вдруг кто-то из них вспомнит меня?
— Попытка не пытка, — без особого энтузиазма согласился ангел.
Жаль, но попытка, как и предполагалось, ничего не принесла. Жильцы чесали головы, судорожно напрягали память, но вспомнить хоть что-то про пустующую по соседству квартиру не могли. Одни говорили: «Там много лет никто не живет», другие утверждали, что квартира принадлежит городскому жилищному фонду, третьих вообще не интересовало пустующее помещение, от которого лично для них никаких проблем не было.
— Ладно, пойдем, — сдалась Алена и направилась по лестнице вниз. — Никто меня не помнит, Гедеон. Может, меня и вправду не было? Никогда не существовало?
— Не переживай, — успокоил ангел. — Все логично. Скорее всего, мозги твоим соседям промыли в первую очередь.
— А я надеялась… на чудо.
Понурив голову, «кошка» взялась за обтертую медную ручку подъездной двери.
— Добрый день, Аленушка, — раздалось откуда-то из-под лестницы, — наконец-то ты пришла.
Алена чуть на месте не подпрыгнула от неожиданности. Гедеон моментально оказался рядом, пристально вгляделся в темноту.
— Выходи, — приказал спокойным тоном.
На свет выбрался седой старичок, кряхтя, оперся на палочку. Судя по несуразной одежде и не слишком приятному запаху, дедушка являлся бомжом.
— Вы меня помните? — тихо спросила «кошка».
— Конечно, помню, милая. Ты меня никогда из подъезда не выгоняла, всегда копеечку подавала, когда я просил у магазина. Так как твое здоровье, Аленушка, тебя уже выписали из больницы?
— Из больницы? — медленно переспросила Алена. — Из какой больницы?
— Да что ж с тобой такое случилось? — печально покачал головой старик. — Неужто так сильно тебя теми каплями отравили, что даже память отказала? Вот беда.
— Какими каплями, вы о чем?
— Да как же, милая? Не помнишь разве? От глазного врача ты пришла, не видела почти ничего, сказала, что в глаза закапали. Я тебя до квартиры проводил, да только, старый дурак, вместо того чтобы проследить, как ты домой зайдешь, на улицу пошел, навязываться не хотел. До сих пор себе простить не могу. — Старичок-бомж тяжко вздохнул, смахнул грязной рукой набежавшую слезу. — Я уже с улицы крик твой услышал. Прибежал, а ты на полу лежишь, только и успела пожаловаться, что глаза сильно жжет. Я с твоего телефона в «скорую» позвонил, дождался, когда врачи приедут, а потом сбежал. Ты уж прости, милая, испугался я, подумал, что обвинят меня, скажут — напал на тебя.
Старик замолчал. Гедеон смерил его напряженным пытливым взглядом, убедившись, что бомж не врет, строго обратился к Алене:
— Так ты живая?
— Да.
— Почему не сказала сразу?
— Я недавно узнала, — виновато потупилась Алена.
— Понятно. Надо скорее вернуть тебя в тело, — решительно заявил ангел. Требовательно взглянув на старика, поинтересовался:
— Больше ничего про нее не знаешь?
— Знаю, — тихо ответил тот. — Я за сиренью спрятался, переживал, за «скорой» наблюдал. Краем уха расслышал, что повезут Аленушку в Святого Элмора.
— Так это недалеко, — удовлетворенно кивнул Гедеон. — Идем, не будем терять время, мы и так уже слишком много его потеряли.
