в большинстве обычные люди. Хотя нельзя сказать, что все совсем уж безобидные. Мужчины-неграждане обязаны были отслужить во вспомогательных частях. Треть рабочих рук всегда находилась вне хозяйства, прикрывая длинную границу.
Без них, а члены союза трех племен составляли не выше двух частей из пяти от общей численности войска, никаких сил не хватило бы. Многие из посадских не один год не выпускали оружия из рук, числясь в некомплектных, кроме питания и трофеев ничего не получая. И все же они были разобщены разным происхождением, образом жизни, профессией. Вряд ли грянуло бы по всему городу.
А вот теперь поздно разбираться, кто начал первым и кто виновен. Если не хочешь в петлю, не вздумай каяться перед Верхним городом. Сотни убитых, множество схваченных и раненых. Практически весь гарнизон уничтожен, а за стенами поджидают немалые богатства. Почему нет? Это шанс на смену власти. Конечно, не один город Гезерди, но он главный. Именно отсюда идут приказы и распределяются доходы и имперские дотации.
Битва закончилась, и он выпал назад, в обычное человеческое существование. Мир сразу потерял огромное количество красок и стал узким. Он уже не видел общей картины и не мог подслушать разговоров в другом конце города. Этого искренне жаль. Одновременно присутствовать при нескольких тайных беседах и не запутаться, а сделать очень интересные выводы…
Зато Блор вновь стоял на своих ногах, без странностей в голове. Да, он многое терял при этом, и тем не менее присутствовать в виде духа — отнюдь не мечта всей прежней жизни. Смотреть на происходящее со стороны неплохо, да обходиться без эмоций не очень приятно. Если радость и горе отсутствуют, кому нужны такие красоты? Смотришь без всякого интереса, с одной деловой целью. Он еще не старик, чтобы забывать про удовольствия.
—
— Грай! — кричали рядом возбужденные люди. — Победитель! Грай!
Это было приятно, но отнесся он к происшедшему очень трезво. Сейчас они готовы носить его на руках. Что будет завтра, когда дойдет, насколько изменился мир? Его выдадут связанным или одну голову?
— Надь? — спросил стоявшего рядом Джила. Он и так уверен. Хотелось подтверждения.
— Он умер, — ответил тот без особой грусти.
— Первый мой брат не прожил и года, — пробормотал Блор. — Завтра кто?
— Он погиб свободным!
Пусть так, хотелось возмутиться, но не лучше бы остаться ремесленником? Ладно. Не сейчас. На них посматривали, и слишком немногих он лично знал. Эти разговоры не для общего внимания.
— Слушать всем! — заорал Блор во всю мощь легких.
Быстро наступившее молчание ничуть не удивило. Они выслушают и выполнят. Пока. До поры до времени. Главное — не дать опомниться и задуматься. Время. Сейчас важнее всего время.
— Все прибывшие продукты будут переданы жителям посада бесплатно! — давя интонацией и глоткой, закричал.
Толпа взревела дикими воплями.
— Я не стану раздавать муку или крупу первым попавшимся, — сообщил Блор во всеуслышание, — и сколько мне вздумается. Точно так же как раз в пять лет выясняя наличие граждан, вычеркивают умерших и добавляют родившихся и вновь поселившихся — требуется полный реестр жителей. С имущественным цензом по родам и семьям. Чтобы не наблюдалось свар при объединении нищего и ювелира. Каждому свое. Для каждого района отдельный список. Так выйдет быстрее. Ты, — показал на дородного мужчину средних лет в черном одеянии, картинно опирающегося на топор, — подготовишь списки живущих на Ургане. Ты, — на сутулого в затрапезных одеяниях без оружия, — на Базадуке.
В толпе перешептывания превратились в гул. Все ведь в курсе, он прибыл буквально сейчас и в лицо их знать не мог. Даже если кто и рассказал. Он точно тыкал в наиболее известных и авторитетных людей. Владелец половины скота со здешних пастбищ и известный специалист по строительству речных кораблей и рыбацких баркасов. Дело совсем непростое. Правильно работать с деревом и строить чуть ли не одним топором замечательные суда немногие могут. Тут опыта мало — надо иметь талант и любовь к своему делу.
— Ты. — Рука указывает на щеголя в богато разукрашенном кафтане. Вот этот сжимает кистень, и сапоги забрызганы кровью. Он находился в самой схватке и немало поучаствовал. — На Абазе.
А этот был один из богатейших людей даже не в городе, а в федератских землях. Не гнушался давать под огромные проценты в долг любую сумму и на необходимый срок. В таких договорах всегда оговаривалось право сохранять положение свободного человека до возврата долга. Но уж не на кого обижаться, если обязательства не выполнялись и долг своевременно не погашался.
Обращать такого в рабство запрещалось, но сделать его кабальным слугой можно. А отличие лишь в возможности безнаказанно убить. Избиения или просто несправедливого отношения никто бы и рассматривать в суде не стал. А можно было часть долга простить, превратив человека в клиента. У него их было множество, включая и граждан-федератов.
Все эти названные вслух принародно люди соперничали между собой, боролись за положение в обществе, выступали конкурентами на поприще торговли, постоянно сводили счеты и выясняли давние обиды, но сейчас их интересы совпадали. Все они с одинаковым вниманием вслушивались в сказанное, старательно ловя потаенный смысл и пытаясь разобраться, как себя вести.
