легла в постель.
К тому же он ведь не был трусишкой, который просит жену спасти его от чудовища, не правда ли? Бьюфорд поймал себя на том, что думает о Мануэле Торресе и о животных, лежавших в овраге, из которых была высосана кровь. Овраг был всего метрах в двадцати от его закусочной. Отставной морпех знал, что полиция тщательно обыскала этот район, но знал он и о том, что ничего не было найдено. Бьюфорд представил овраг ночью – огромная черная рана, рассекающая пустыню, его дно, невидимое во мгле; он представил себе верхний край оврага, увидел белую руку, тянущуюся из темноты, она ухватилась за край обрыва, и он увидел, как вампир подтянулся и выбрался наверх.
Вампир. Господи Иисусе – он превращался в трусливую старушонку. Что, черт побери, с ним происходит? Ему нужно забыть обо всем этом дерьме, закрыть закусочную и везти свою задницу домой.
Но, стоя рядом с грилем, Бьюфорд услышал шелест в зарослях полыни снаружи, потом заскрипел гравий, и он снова уставился на темный квадрат гриля, не решаясь поднять глаза и не зная, когда наберется достаточно храбрости, чтобы покинуть закусочную и поехать домой.
После ужина Рич помог Анне с правописанием слов, написанных на карточках. Ее класс изучал существительные, оканчивающиеся на шипящие: чуткий камыш, полная тишь, острый нож, летучая мышь. Девочка все их запомнила и правильно писала, кроме «летучей мыши» – она уже два раза ошибалась на этом слове. Причем, если карточки шли в одном и том же порядке, девочка писала верно оба слова, но стоило перемешать карточки, и она снова ошибалась.
Они прекратили занятия через пятнадцать минут, когда Рич почувствовал, что дочь уже не может сосредоточиться, и разрешил ей посмотреть телевизор, перед тем как отправиться спать. Они оба сидели рядом на диване. Через несколько минут вошла Кори. Рич думал, что она была чем-то занята на кухне, но жена вошла из коридора.
Она встала перед экраном телевизора и сказала:
– Вот. Я хочу, чтобы это было напечатано в газете.
Она бросила две скрепленные вместе страницы на кофейный столик.
Рич взял их, посмотрел на первую и отрицательно покачал головой.
– Не могу.
– Что?
– Шучу, – сказал он и поднял руки, как бы сдаваясь. – Просто шучу. – Прочитал текст. – Пикник для сбора пожертвований для церкви Уиллера… Нам ведь не нужно туда идти, не правда ли?
– Я пойду. Анна пойдет. – Жена холодно посмотрела на Рича. – Я буду благодарна, если ты пойдешь с нами.
Рич бросил листы на стол.
– Я постараюсь.
– Это для благой цели.
– Да, – сказал он. – Верно. Ты не могла бы немного отойти? Ты закрываешь экран.
Кори поджала губы.
– Анна, – сказала она, – я думаю, что тебе пора в кровать.
– Но передача еще не кончилась!
Рич похлопал девочку по ноге.
– Слушайся свою маму, – сказал он.
Девочка колебалась.
– Анна! – повторила Кори.
– А может, сказку?..
– Мне казалось, ты говорила мне, что ты уже слишком взрослая для сказок на ночь.
– Я уже больше не слишком взрослая.
Рич посмотрела на дочку, но та отвела глаза. Тогда он посмотрел на Кори. Жена нахмурилась.
– Ты боишься идти спать одна? В этом дело? У тебя были плохие сны? Мы можем оставить включенным свет.
Девочка уверенно покачала головой. Как-то уж слишком уверенно.
– Все в порядке, милая, – мягко сказала Кори. – Мы здесь, чтобы защищать тебя.
– Я не боюсь! – Анна отстранилась от отца, спрыгнула с дивана и вышла из комнаты.
Рич и Кори посмотрели друг на друга. Злость, надвигавшаяся ссора – все это исчезло, и все, что они видели на лицах друг друга, была забота об их дочери.
Рич встал.
