чьей-то туники, но рана всё равно сильно кровоточила.
— Когда не смогу идти дальше, оставьте меня с одной из них, — сказал Костес сквозь гримасу боли, показывая на оставшиеся у Браеля и Лоллака заряды.
Браель улыбнулся и кивнул. Он как раз собирался отдать приказ выдвигаться, когда фасад ближайшего здания растворился в облаке древней кирпичной пыли и разлетающихся осколков. Отряд рассыпался: одни бросились на землю, ища укрытия, другие попрятались обратно в ближайшие двери.
Опустившись на колено и заняв в дверях, из которых только что вышла, положение для стрельбы, Фрейта навела длинный ствол мушкета на клубы пыли, которая всё ещё висела в провале, только что бывшем стеной склада. Что-то выступало на свет. Что-то большое. Что-то, что ревело тем же клокочущим от масла голосом, что и колёсные боевые машины зеленокожих.
Она была создана похожей на человека — две руки, две ноги, тело, словно бочка в два обхвата, в полтора раза выше Томбека, самого рослого из отряда Браеля. Вместо шкуры её покрывали кованые металлические пластины, вразнобой сбитые заклёпками и размалёванные грубыми племенными клеймами того же вида, что украшали все машины и оружие захватчиков.
И она была не одна.
Ещё два ревущих металлических создания шли по бокам от первого. Вместо одной руки у одного из боковых созданий торчало нечто, похожее на двуствольную пушку, левая рука другого заканчивалась у запястья циркулярной пилой. Вращающиеся зубья сливались в размытую полосу. Другие руки машин заканчивалась так же, как обе руки первой — тяжёлыми клещами.
Фрейта успокоила дыхание и выстрелила в длинную щель на передней части той машины, что шла с левой стороны троицы. Пуля срикошетила от металла. Предупреждённая о присутствии врага, машина повернулась, выплюнув струи чёрного дыма из двигателя, привинченного сзади на манер тяжёлого ранца, и повела пушкой.
Фрейта уже бежала, когда дверной проём, за которым она пряталась, разлетелся. Двигаясь зигзагом, она укрылась за одной из куч шлака, что усеивали местность вокруг шахты. Боевая машина перевела прицел и потопала к рассеявшемуся отряду Браеля неровным строем вместе со своими товарками. Люди Браеля принялись безрезультатно осыпать её шкуру выстрелами, паля из мушкетов и трофейных пистолетов.
Увидев, что пушка повернулась к куче древней, слежавшейся породы, за которую прыгнула Фрейта, Браель вскочил на ноги, на ходу активируя заряд. Но поторопился бросить и ошибся с расстоянием. Заряд взорвался в стороне от цели, не причинив никакого вреда. Пушка джаггернаута выстрелила снова, превратив террикон в воронку.
— Отступаем! — заорал Браель. — Отступаем!
Машины разделились, стараясь окружить хотя бы нескольких человек. Пушка выстрелила снова — забрав жизни двух новобранцев из шахты, — и снова, на этот раз испарив ополченца, которого Феллик спас во время отступления из Греллакса. После каждого выстрела ей требовалась всего секундная пауза, и она снова была готова стрелять.
Визг циркулярной пилы стал натужнее, когда та прорезала широкие деревянные двери склада, куда, Браель видел, убежал ещё один из отряда. Пила вышла обратно, и рука-клещи нырнула внутрь. Раздался короткий вскрик, резко оборвавшийся. Клещи влажно блестели, когда машина вытащила их из проёма.
Нога первой из машин, появившейся тут, тяжело опустилась рядом с лежащей ничком фигурой с раскинутыми руками и ногами. Когда машина потопала дальше, тело двинулось. Оттуда, где Браель сейчас прятался — за перевёрнутой грузовой тележкой, — он видел, что это Лоллак. Из-под себя тот вытащил последнюю из трофейных бомб. И, вскочив, бросился за машиной, что прошла мимо.
Браель выстрелил в смотровую щель машины, стараясь не дать ей заметить Лоллака, которой активировал заряд и метнул его плавным движением из-под руки. Заряд пролетел между суставчатых ног чудовища и приземлился прямо под туловищем, когда машина сделала очередной шаг.
Браель мельком заметил, как Лоллак нырнул в сторону, прежде чем машину рвануло изнутри. Из двигателя, привинченного к спине, полыхнуло пламя. Куски искорёженного металла сорвало с обшивки туловища, и они, кувыркаясь, разлетелись в разные стороны. Вокруг и изнутри корпуса заклубился дым, извергаясь струёй из смотровой щели. Одну ногу оторвало взрывом, и машина опрокинулась набок, двигатель бешено взвыл на секунду — и смолк. Густое, дурно пахнущее масло начало набираться в лужу вокруг неподвижного остова.
Лоллака нигде не было видно.
Браель пробежал мимо ещё горящего металлического трупа. В воздухе уже разносилась тошнотворно-сладкая вонь палёного мяса. Оглянувшись вокруг, Браель заметил лежащую фигуру, явно отброшенную взрывной волной. Как и прежде, руки и ноги Лоллака были раскиданы под неестественными углами. В этот раз, однако, он не притворялся.
Браель увидел месиво, в которое взрыв и град осколков превратили одну сторону головы Лоллака: окровавленная, разорванная кожа, сквозь которую виднелась кость. Глаза Лоллака были открыты, белки залило кровью, и они слегка выскочили из орбит. Из полуоткрытого рта текла густая струя крови.
Внезапно Браель ощутил себя очень уставшим. Таким уставшим он не чувствовал себя с того момента, как началась война. Он не мог даже себе представить, что можно быть таким уставшим. Всё кончено, ощутил он внезапную уверенность: война, его жизнь, всё.
