Агра была всем, что они знали, и теперь пришлось с трудом принимать мысль, что она — лишь один мир среди тысяч — а, может, даже больше — других.
Будущее стало водоворотом непредсказуемых вероятностей, который, если смотреть в него слишком долго, грозил засосать тебя.
По словам старого друга, похоже, что больше времени на посещения у него не будет.
— Буду рад увидеть тебя на поле боя, — сказал ему Браель.
— Если только я не увижу тебя первым! — ответил Феллик. Его хохот был слышен на третьем и втором этажах.
«Хотел бы я, чтобы у меня была твоя вера, Вика», — Браель думал о жене, закрыв глаза, после того, как Феллик ушёл. Он чувствовал уверенность, что жена смогла бы принять эти перемены более легко. Звёздные боги были частью её мира всю её жизнь.
И Брон. Браель представил изумление на лице сына. Это было бы даже более захватывающим, чем смотреть, как падают с неба звёзды.
Почувствовав, что за ним наблюдают, Браель открыл глаза. Сверху вниз на него смотрела женщина, стоявшая рядом с койкой. Она была одета в чёрное. Единственный металлический значок сидел высоко над её левой грудью. Прямые волосы ниспадали до твёрдой линии челюсти. Длинный, ровный нос, тёмные глаза, прямой взгляд. Она глядела на него сверху, не выказывая никаких эмоций, напомнив Браелю, как Брон рассматривал жука, которого не видал прежде: отстранённо, просто любопытствуя, что существо будет делать дальше.
— Миледи, — сделал попытку Браель, не зная, понятны ли будут его слова наблюдательнице, — меня зовут Браель Корфе. Я пришёл с севера.
Женщина всё так же смотрела на него сверху, слегка наклонив голову набок. Никаких эмоций.
— У меня была жена. И сын. Они погибли, потому что пришли зеленокожие. Я убивал зеленокожих, прежде чем пришли звёздные боги, и я хочу убивать ещё.
Браелю показалось, что женщина при этом кивнула — движение было столь незаметным, что трудно было сказать наверняка, — затем повернулась и пошла прочь. Она носила облегающую мантию, собранную на плечах под отделанными серебром эполетами. Мантия вздувалась при ходьбе. Браель смотрел, как она прошла, даже не взглянув, мимо других коек и исчезла в дверях, ведущих на лестницу.
Она вернулась той же ночью, принеся с собой фонарь, который испускал луч яркого, чистого света, окружая койку Браеля почти святым ореолом.
Женщина пришла не одна. Сначала Браель решил, что это дитя. Но когда оно полностью вышло на свет, он с потрясением увидел, что существо, вероятно, было старше его как минимум на поколение. Однако, тело его, похоже, перестало расти после шести-семи лет. Глаза казались чёрными гальками, вставленными в складки глазниц.
— Браель, — сказала женщина. Голос у неё был мягкий, и она произнесла его имя неуверенно, словно пробуя на вкус, пытаясь подогнать своё произношение под его. — Браель Корфе.
Имя, произнесённое таким образом, развеяло его страхи, которые уже начинали закрадываться в душу.
— Счастливчик, — продолжала она. Неужели она знала о нём больше, чем просто имя? — Говори мне. Расскажи мне.
И так Браель рассказал ей про последний год своей жизни. Он не мог не упомянуть Вику и Брона, веру Вики в звёздных богов и в каком восторге был бы Брон, увидев их. Он рассказал ей про огни в небе, о столбах дыма в горах и набегающую волну смерти, что покатилась оттуда вниз. Он рассказал ей о войне, о потерях селения за селением, города за городом. Он рассказал ей о мужчинах и женщинах, с которыми сражался бок о бок: тех, кто погиб, и тех немногих, кто выжил. Он рассказал ей про Греллакс. Он рассказал ей про Маллакс, про шахты, священный Вакс и последний штурм. И когда он закончил, то ощутил, как с плеч упала гора. Он ощутил, что всё, что он сделал, всё, что он вынес, — принесло пользу. Смерть и страдания были не напрасными. Возвращение звёздных богов и их последователей придало всему этому смысл.
За рассказом он потерял счёт времени, но выражение лица женщины ни разу не изменилось. Она просто позволила ему выговориться, пока краем глаза Браель не заметил, что низкорослое старое существо подаёт ей знак. Жестом остановив рассказ, она наклонила ухо, слушая, что то говорит.
Голос существа был неестественно высоким. Слова, сходившие с губ, были непонятными — поток бессмыслицы.
— Предсозна? — повторила женщина три слога из всего, что старое-малое существо лопотало. Оно кивнуло.
Женщина адресовала карле тёплую улыбку, крайне коротко кивнула Браелю на прощание, хотя тот чувствовал, что ему есть ещё много о чём сказать и рассказать ей, и величественно зашагала прочь из отделения. Шар света заставлял спящих ворочаться, когда она проходила мимо коек.
Во вновь наступившей темноте Браель уставился в потолок. Перед глазами у него плясали пурпурные пятна.
