Кровь демона

Саймон не ответил и на этот раз. Он устал гнать голос, который появлялся в его голове несколько раз на дню. Несмотря на то, что его обладатель вроде бы утешал и поддерживал, Сэту казалось, что он просто садистски издевается.

Сэт шел с Сандрой по равнине всю ночь, а затем, когда остался один, весь день топтал эти проклятые холмы, ни разу не остановившись для отдыха. Он был изранен, обессилен, но страшнее всего была жажда. Она была невыносима: Сэту хотелось вскрыть вены, чтобы напиться собственной крови, удерживала только боязнь, что в жилах он не найдет и капли влаги. Кровь загустела, высохла, превратилась в труху, наверно сейчас он был похож на высохшее дерево, мимо которого только что прошел.

Впрочем, он не ответил бы голосу, даже если бы захотел: рот пересох, каждое движение языка отзывалось острой болью, а голова была столь тяжела, что вряд ли в ней могла родиться осознанная мысль.

– Иди, Саймон, иди, – повторял голос. – Ты не достанешься стервятникам, скоро ты найдешь воду…

За спиной раздался вой. Не такой жуткий и демонический, как на том кладбище, но все же пронзительный и сулящий беду. Сэт обернулся и чуть не упал – ноги забыли остановиться.

На далеком холме появились темные фигуры, их очертания на фоне быстро струящихся облаков были вполне четкими, но Сэт все равно не мог понять…

Несколько фигур запрокинуло головы, и над окрестностями прозвучал протяжный вой.

Волчий вой.

– Беги Сэт! – воскликнул голос.

Сэт побежал. Он не думал, что у него остались силы, но он бежал так быстро, как вряд ли когда-либо бегал в своей жизни. Время скакало галопом, земля под ногами проносилась с неимоверной скоростью, тело разрывали адские муки, а радостный вой становился все громче.

– Стой, Сэт, – приказал голос, когда он достиг вершины очередного холма, – тебе не спрятаться и не убежать, тут нет даже дерева, на которое можно залезть. Ты должен остановиться и принять бой…

Сэт не слушал и продолжал бежать до тех пор, пока первая пара клыков не вцепилась в его лодыжку.

Спасли штаны, сделанные из износостойкого полимера: волчьи челюсти сомкнулись, но не продавили, а соскользнули и клацнули в сантиметре от ноги. Сэт все же упал, правда, мгновенно извернулся и полоснул неясно как очутившимся в руке ножом по волчьему боку: короткий визг, а затем яростный то ли лай, то ли рык.

Мало что понимая, он дрался за жизнь, вертясь ужом и размахивая ножом во все стороны. Волки не давали ему подняться, повсюду мелькали их раскрытые пасти, яростно горящие глаза и вздыбленные загривки. Они нападали со всех сторон, кусали, тянули за руки и за ноги, но каждый раз отступали, лишь стоило Сэту извернуться и направить нож в их сторону.

Тело покрылось жидким огнем, а внутри все заледенело, Сэт почти смирился с неизбежным, почти был готов сдаться. Останавливало лишь знание, что волки вряд ли убьют его быстро, скорее будут срывать с него плоть до тех пор, пока он не умрет от болевого шока.

– Не хочу, – не то крикнул, не то прошептал он, – не хочу так умирать.

Словно отвечая на его слова, волчья стая вдруг отступила. Сэт не преминул воспользоваться паузой в этой неравной борьбе, приподнялся и поудобней перехватил скользкую от крови рукоять ножа.

Несколько волков повернули к нему морды. От их полных голода глаз и хищных оскалов волосы Сэта встали дыбом, но в следующий миг волки вновь утратили к нему интерес. Будто что-то услышав, агрессоры синхронно отвернули морды, чтобы вместе с остальной стаей высмотреть что-то на холмистом горизонте… Самый рослый и свирепый среди них издал короткий рык и бросился в противоположную сторону. За ним, поджав уши, понеслась вся стая; на недобитую жертву, никто и не взглянул.

Сэт попытался унять колотившую его дрожь, отдышаться, утереть кровь с лица, почти заливающую глаза, но таинственный голос вновь себя обнаружил:

– Вставай, Саймон Сэт, – велел он, – чего бы не испугались волки, это будет пострашнее смерти от их зубов. Ты должен укрыться в безопасном месте. Вставай скорее.

Сэт поднялся: казалось, это было сродни попытки встать не умеющему ходить от рождения. Но опустошенное, истерзанное, отдавшее последнюю влагу вместе с потом и кровью тело ответило действием, словно проржавевшие врата под натиском могучей силы.

Медленно поднявшись, он заковылял вниз по холму: у него еще оставалась надежда выжить, а затем – спасти миллионы, именно поэтому он не имел права сдаться.

Однако у стервятников было иное мнение на этот счет. Наглые птицы устали ждать в небе. Они опустились на землю и вытягивали шеи, провожая бредущую добычу долгим взглядом, а когда она отдалялась, нагоняли прыжками и вновь на время замирали.

Сколько он прошел: сотню метров, две сотни или два километра – Сэт не имел представления. Он нашел узкую дорогу, петлящую между холмами, но даже не понял этого. Возможно, конечно, из-за того, что дорога ассоциировалась у него с асфальтом, а вовсе не с вытоптанным грунтом, но вероятней, дело