С удивлением для себя, Сэт понял, что верит этому безымянному и, по сути, незнакомому человеку. Его слова изгнали из души пустоту, безысходность и чувство утраты. Сэт на секунду устыдился своему приступу малодушия.
Он по-прежнему жив. И несмотря на то, что каждая косточка тела сейчас будто плавилась в печи, он знал, что полностью здоров.
Правительство создало ядовитый туман, от которого он поклялся избавить людей? Тем лучше – легче будет выполнить свою клятву. Он найдет способ изменить систему, не разрушая ее. Он не будет избавлять Город от тумана, защищающего его от угрозы извне. Но он не даст туману убивать бедняков. Он заключит договор на поставку продуктов с людьми, живущими вне стен. Он будет бороться с перенаселением строя и, колонизируя новые города…
Он даст Городу вторую жизнь.
А этот мир…
Он разберется и в нем. Неважно, сколько времени это займет, но он соберет столько сил, чтобы хватило сместить Правительство. Или найдет столько союзников, сколько будет достаточно, чтобы противостоять даже высокотехнологичным солдатам-стражам Города.
–
С улыбкой на устах он открыл глаза.
– О, смотрите, он очнулся!
На Сэта уставились десять пар заинтересованных глаз: воины как раз собирались завтракать и пробуждение Сэта застало их за разбором порций волшебно пахнущей каши.
Большинство из них были в доспехах и готовы к бою даже в этот ранний час: казалось, что им не доставляет никакого неудобства держать ложки и миски с кашей кольчужными перчатками. Единственная видимая поблажка проявлялась в виде шлемов, сложенных в сторонке.
– Садись к нам, пока каша не остыла, – пригласил его повар – седовласый мужчина, с ухоженной бородкой и стручком закрученными усами, в которых в равной степени сочетались серебряные и черные нити волос.
Все лица светились радушием – исключение составила лишь женщина, лицо которой было полностью скрыто под черным платком. Окинув приблизившегося Сэта хмурым взглядом, она взяла свою миску и отошла на десяток шагов.
Воины что помоложе – переглянулись, поопытней – спрятали мысли, на секунду опустив глаза, но спустя десяток ударов гулко забившегося сердца, гробовое молчание сменилось бурным проявлением чувств.
Сэта хлопали по и без того болевшим плечам, поздравляли с победой и вступлением в дружину барона и наперебой расспрашивали как ему удалось в одиночку уничтожить столько врагов, после чего требовали немедленного и подробного рассказа о личной жизни.
Пользуясь тем, что ему пока что не давали вставить и слова, Сэт лихорадочно соображал, как ему выкручиваться из этого положения. Если он назовется дворянином – непременно нарвется на новый поток таких же вопросов, какие некогда задавала пленившая его ведьма: «Титул, род, земли?!». Он не сможет ответить на них так, чтобы не вызвать подозрений во лжи…
Но если он скажет, что является простолюдином или, того хуже, назовется наемником – последствия могут быть еще более непредсказуемыми. Эти люди, которых можно было принять за простых воинов, на самом деле являлись представителями знати – это можно было понять по их лицам, глазам, стрижкам, манерам, в общем, по всему облику. Если они поймут, что в их ряды затесался плебей, ничего хорошего можно не ждать…
– Тихо ребята! Давайте по порядку, – прерывая гомон движением руки, остановил всех «повар» – тот самый, что был с проседью в бородке. – Позвольте представиться первым.
При этих словах он поклонился так величаво, что Сэт растерянно замер, но спустя мгновение с облегчением осознал, что ответного поклона от него не ожидалось.
– Я лорд Арвиан из Гаргании, – продолжил он. – Ненаследный сын лорда-правителя Гаргании, а также – десятник в дружине барона Шеренгварда и командир этих остолопов…
Взрыв хохота поднял с окрестностей черную тучу зло каркающего воронья. Впрочем, воины смеялись недолго – до тех пор, пока десятник не задал свой вопрос:
– Как же зовут того, кто принял вассальную клятву нашего барона?
Взгляд Сэта стал растерянным, он обвел им лица окружающих его воинов, посмотрел на свои руки, покрытые многочисленными еще не зарубцевавшимися шрамами, а потом заговорил с тоской в голосе:
– В том бою что-то случилось. Кажется, меня ударили палицей по затылку… По крайней мере, только этим я могу объяснить, что с трудом вспомнил даже свое собственное имя.
