– Странно, – повторила она. – Я полагала, что уж между своими…
– Тайн нет. – Че подумал о том, чтобы раскурить еще одну сигару, но решил, что не стоит. – Это не так. Тайны есть всегда и у всех. Никто не знает всех тайн вашей семьи, хотя, видят боги, многие не отказались бы от этого знания. Так же и Че, и, разумеется, император. Но некоторые вещи известны, просто их не делают общим достоянием. Первый О и старшие вашего рода знают то, что я тебе только что рассказал. Возможно, в несколько иной интерпретации, ведь кроме Сцлафш и Крерина там присутствовали и другие люди. И твои предки, например, тоже. Но они знают правду, как знают и то, что император будет недоволен, если об этом начнут говорить на каждом углу. Таковы правила игры и принципы древнего вежества. Знаешь, как говорят гегх, «
– Да будет так, – улыбнулась О, показывая зубы в почти вульгарной улыбке, и отложила трубку. – Пусть продолжают иметь свою козу, а ты будешь иметь меня. Ведь так, мой смарагд, я права?
О да. Она была права и бесподобна, хотя бы потому, что в ней звучал тот же голос крови, что и в нем.
– Что это? – спросила она, нахмурив брови. – Это… Это… Словно бы кровь поет и…
– Это поет кровь, – кивнул он.
– Кровь? – удивилась она, хотя только что сама употребила именно эту метафору. – О чем еще я должна узнать? – прищурилась О.
– Должна, – кивнул Че. – Узнаешь. – Он обнял ее и привлек к себе. – Но не сейчас.
Грета Ворм
Фильм был замечательный. Красивая съемка, отменная режиссура. И хотя Грета знала, что это всего лишь рекламный ролик Управления по делам паломников, смотрела его раз за разом, испытывая практически одни и те же чувства.
Трехмерное изображение. Кое-где такую технику называют голографией, аханки зовут проекцией. Проекция, и все. Но, по сути, ты словно бы сам ныряешь из космоса в атмосферу планеты. Летишь, ощущая трепет плоти, сквозь плотные ее слои. Закладываешь вираж, от которого замирает сердце, и в следующее мгновение видишь горную гряду и город, раскинувшийся на склонах горы и в речной долине…
– Это Тхолан, – Грета в столице империи никогда не была, зато там бывал Марк, но этим все и исчерпывалось: его опыт принадлежал ему одному.
– Тхолан – столица империи, – объяснила Грета, любуясь видами города. – Городок, как видишь, небольшой – всего населения миллионов семь или восемь, считая рабов и вольноотпущенников. Зато древний и по-своему красивый. Впечатляющий город. Тридцать пять веков, не кот насрал!
И в самом деле, все эти Мемориальные конюшни, строитель которых наверняка страдал острой формой мегаломании, или храм Чшарцша’ш[74] с его тропой Девяносто Девяти Спутников, древняя эротика которой лежала далеко за пределами того, что на родине княгини Рудой почиталось откровенной порнографией…
– Странный мир, – Дари покинула кресло и отправилась гулять среди скульптур и витрин с экспонатами.
– Нормальный! – отмахнулась Грета. Она осталась сидеть, где сидела, посередине зала, который ее спутница упорно, но не беспричинно называла Имперским. Сидела, рассматривала фреску с одним из соитий принцессы Сцлафш и даже головы не повернула, отслеживая маршрут «воспитанницы» исключительно на слух. «Картинку» она вполне могла дорисовать в уме. Слава богу, не сиротка какая-нибудь – сама этот зал и проектировала. Да и на память пока не жаловалась, не говоря уже о воображении.
– Ты на свой посмотри, только непредвзято, – добавила, потянувшись к бокалу с шампанским, – много интересного обнаружишь!
– Наверное! – не стала спорить Дари. – Возможно… Может быть… Это ничего, если я тебя попрошу плеснуть и мне тоже?
– Дари! – Грета терпеть не могла этот нарочито «самоуничижительный» тон и не желала начинать «игру в условности» по новой.
«На субординацию, понимаешь, пробило, а мне что теперь, даму-наставницу из себя изображать?!»
– Ладно, не обижайся! – сдала Дари назад. Когда хотела, она умела быть покладистой, беда в том, что чаще – не хотела. – Налей, пожалуйста, и можешь продолжать называть меня Дарёной. Я устала с тобой бодаться!
– Вот и правильно! Ты – Дари! – Грета подхватила из ведерка со льдом бутылку «Пол Роже» и разлила шампанское по бокалам. – Была Дари, Дари и останешься. Во всяком случае, для меня.
– Это объяснение в любви?
Грета обернулась и смерила женщину взглядом.
«Красавица! Но не в этом дело, не так ли?»
– А если и так? – прищурилась, протягивая бокал.
– Вообще-то я предпочитаю мужчин.
«Отчего бы просто не сказать нет?»
– Я знаю, но попытка не пытка, – усмехнулась в ответ Грета. – Возьми бокал, Дари, не стой, как соляной столб!
– А ты?.. – Дари все-таки подошла. Ступала мягко, двигалась грациозно – и неужели все дело в одних лишь «сказках» камней? – смотрела прямо в
