только раззадоришь.
– Да уж, Красавица, ты у нас барышня своенравная, – усмехнулся Жер. – Но я не сочиняю. От тебя все равно не отвертишься.
Я уловила легкую иронию. Припоминает, как я работала в кузнице у него на подхвате и все выспрашивала, что он делает, да как, да зачем. В конце концов Жервен, сдавшись, научил меня жечь древесный уголь и подковывать лошадей – правда, только сговорчивых.
– И еще одна просьба: не говори ничего остальным. Отец, впрочем, и сам кое-что слышал, а вот сестры – нет. Рано или поздно слухи и до них дойдут, но хотя бы первое время я бы предпочел, чтобы мы пожили спокойно на новом месте. Дела движутся, жаль будет срываться с места из-за глупых слухов. – (Я с удивлением уловила в его голосе мольбу.) – В общем, я просто осторожничаю.
– Глупые слухи? До тебя мне никто ничего подобного здесь не рассказывал.
– Еще бы. Сама посуди. В Синей Горе нужен был кузнец, кузнец у них появился – и я бы сказал, неплохой, – зачем его отпугивать? И потом, даже если лес и вправду заколдованный, уже сто лет, как ничего странного не происходило, – может, и нет никакого колдовства, а может, раньше было, а может, и сейчас есть, но если не трогать, то и нас не тронет. А горожане от нас, по сути, ничего и не скрывали – Мелинда в своем письме сама напомнила мне о событиях столетней давности.
– О каких?
Дневной свет угасал, лучи заходящего солнца одели осенний лес в королевский пурпур и золото, а наш невзрачный дом засиял теплой медью. В кухонном окне просматривался женский силуэт, стоящий перед камином. Жер подхватил Доброхота под уздцы и повел вдоль опушки, отходя подальше от дома.
– Значит, вот. – Он поглядел на меня, сконфуженно улыбаясь. – Ты меня засмеешь и будешь права. Но я здесь вырос, а услышанное в детстве, хочешь не хочешь, врезается в память навсегда. Рассказывают, что в самой чаще леса стоит замок, окруженный роскошным садом. Если забрести подальше в лес – туда, где уже не видно опушки, а вокруг одни высокие деревья хороводом, – обязательно попадешь в замок. А в замке живет Чудище. Откуда оно взялось – разное говорят. То ли это заколдованный человек, превращенный в зверя за какое-то злодеяние. То ли он уже родился Чудищем в наказание родителям – королю и королеве, замучивших подданных своим самодурством.
– Минотавр какой-то… – пробормотала я.
– Кто?
– Минотавр. Из греческого мифа. А как это Чудище выглядит?
– Слухи разнятся. Мать пугала меня медведем с когтями длиной в локоть. А приятелю моему его мать говорила, мол, будешь озорничать, придет огромный вепрь и насадит тебя на длиннющие клыки. Первый владелец постоялого двора считал, что в замке живет грифон… В каком бы облике Чудище ни ходило, на аппетит оно точно не жалуется. Говорят, что ни один охотник еще не возвращался из леса с добычей. Огород наш, если заметила, не страдает ни от кроликов, ни от дятлов – а ведь это само по себе странно. И олени – ни разу на памяти самого старого из старожилов никто не добывал в лесу оленя. Да что там, здесь даже белки не водятся – а уж белки есть везде.
Солнце почти село, окна светились мягким светом каминного огня и бросали золотистые отблески на деревья в саду. Отец, насвистывая, зашел на крыльцо с охапкой дров, над которыми я пыхтела с утра.
– Ты в кузницу, Жер? Я там не закрывал, – крикнул он, задержавшись на пороге.
– Иду! – откликнулся Жервен.
Отец скрылся в доме.
– Дай мне твердое слово, – попросил Жер, – что, во-первых, не будешь пугать сестер этими байками, которые я – по глупости, не иначе, – тебе пересказал. И во-вторых, что в лес больше не сунешься.
Я угрюмо уставилась в землю. Обещания я не любила давать из принципа, потому что потом совесть не позволяла мне их нарушить.
– Сестрам я ничего не скажу, – наконец ответила я. – Но если колдовство опасно для всех, то и для тебя тоже. Так что если ты не будешь ходить в лес, то и я не буду.
Жер сперва нахмурился, потом улыбнулся.
– В тебе и самой какая-то чертовщинка есть. Может, и лес тебя не тронет. Хорошо, я пообещаю. А ты?
– И я.
Я отправилась разгружать тележку и ставить Доброхота в стойло, а потом заглянула к Жеру в кузницу.
– Да? – Он поднял глаза. – Сейчас иду, уже почти закончил.
– Жер, а зачем ты мне рассказал эти сказки про лес?
Жервен поднял кузнечный молот и начал рассматривать царапины на его головке.
– По правде сказать, я уважаю твое упрямство. Я знал, что получить с тебя обещание можно, только поговорив начистоту. Врать я не приучен – этот лес и на меня страху нагоняет. – Он улыбнулся озорной мальчишеской улыбкой. – Похоже, клятва прежде всего мне самому жизнь облегчит, не надо придумывать отговорки, чтобы не соваться в дебри. Ну все, ступай, передай сестрам, что я сейчас буду.
