достанется такой мужчина.
Мысленно кряхтя, я чинно поднялась с места и, сопровождаемая моей провожатой, направилась к столу с кувшинами, наполненными вином. Почему-то казалось, вино лучше скроет любой посторонний привкус, нежели вода.
Заслонив собственным телом от всех на миг один из кувшинов, выплеснула в него содержимое настойки. Прихватив кувшин, развернулась к арене. Тишина стояла абсолютная, все пристально следили взглядами за мной, спускающейся на арену по лестнице, проход к которой открыли специально для меня.
Я, чувствуя себя клинически глупой, в гордом одиночестве шагала к троице варваров. Последние, едва створки одной из стен преобразовались в лестницу, вскочили на ноги, готовые к новой угрозе. И тут появилась я с кувшином. Даже на расстоянии я видела прищуренный взгляд моего пленника и пылающие ненавистью взоры его соплеменников.
«Порвут, как тузик грелку», — печально попрощалась я с жизнью.
Но делать нечего, — с другой стороны меня подстерегало целое полчище жаждущих крови и зрелищ одиноких женщин, которые буквально подались вперед, жадно следя за мной. Я чувствовала их прожигающие взгляды. На этом фоне трое варваров кажутся меньшим злом.
«Мучить хотя бы не будут, — рассуждала я. — Боль не люблю с детства, поэтому маниакальные садистские наклонности местного населения разделить никогда не смогу».
Шаг, еще и еще… Расстояние между мной и мужчинами все меньше, их фигуры все крупнее, атмосфера все более зловещая…
— Это вам утолить жажду, — остановившись в паре шагов от своего варвара, уставилась я прямо ему в глаза. На его спутников внимания не обращала, подспудно ощущая, главная задача — убедить его. — Достойный противник заслуживает уважения. Прежде чем вы погибнете, я, во славу Богини, проявлю благородство и позволю вам утолить последнюю жажду.
Варвар прищурился. Переведя взор на его спутников, отметила злые и недоверчивые взгляды, они явно не желали верить в любую милость «дочери Богини». И протягивать руки за кувшином никто не спешил, несмотря на палящее солнце. А огласивший округу после моих слов рев ликования постепенно стих.
— Пейте! — начиная заводиться от очевидной обреченности моего плана, бросила я. — Накажу, мало не покажется! — в сердцах, от чувства собственного бессилия зашипела, как бывало на сына.
Неужели все эти дамы на самом деле ожидают, что я выхвачу клинки и, как супервумен, сражу этих трех закаленных жизнью воинов? Страшно представить, какой была истинная владелица этого тела!
На слове «накажу» варвар моргнул и, словно в трансе, медленно протянул вперед руку. Я, не веря собственному счастью, быстро сунула в нее кувшин. И, нервничая, инстинктивно облизнула губы. От участившегося дыхания затрепетала грудь, волнуя ткань легкой туники.
Кадык мужчины дрогнул, и он с какой-то одержимой жаждой сделал глоток — большой и жадный, не отрывая взгляда от моих губ. Несколько капель вина скатились с его подбородка и упали на грудь, устремившись вниз, к замусоленной набедренной повязке.
Такие повязки были на всех пленниках. Я, наблюдая за дорожками влаги, отчего-то тоже сглотнула, выпав на миг из реальности. Жара, ревущая толпа на трибунах и перспектива самоубийства исчезли, остались только я и этот мужчина. И чувство странной жажды, заставляющей облизывать губы и сглатывать вязкую слюну…
Уловив мои движения, варвар протянул кувшин назад, а я, не задумываясь, отхлебнула из него, чтобы тут же закашлять, поперхнувшись крепким вином. Кувшин из моих рук немедленно вырвали — это двое других маолхов, уверившись в безопасности напитка, выхватили остатки, желая утолить жажду.
Растерянно замершая после моего поступка толпа вновь взвыла, требуя большего.
Моей эпохальной кончины, не иначе.
Переведя дух и пытаясь осознать, что первая часть моей задумки осуществилась (о том, какое влияние окажет злосчастный глоток на меня, и думать боялась), я очертя голову решила действовать и дальше.
Едва опустевший кувшин раскололся на два черепка, брошенный на землю одним маолхом, как я выхватила клинки. Честно старалась не пораниться и сделать это максимально эффектно, как в кино. Как получилось, судить не мне, но злобные дамы отреагировали дружным воплем радости.
Двое незнакомых пленников стремительно подались назад, подхватывая с земли крупные и острые осколки глиняной посуды. Почему-то я не сомневалась, что в их руках черепки представляют собой более грозное оружие, нежели клинки — в моих.
А вот мой пленник порыву не поддался, явно контролируя себя лучше соплеменников. Так и остался стоять в паре шагов от меня, сверля пристальным взглядом. Только жилы на шее и руках напряглись — вероятно, он мог бы разоружить меня голыми руками.
И кому пришло в голову, что их может одолеть одна женщина? Пусть и воительница. Уж не от этой ли заманчивой перспективы сбежала предыдущая душа из этого тела?
Но мне было не до рассуждений — выкрутиться бы! Тем более зрители, разочарованные промедлением, отчаянно выли, понукая меня к активным маневрам.
