Светло-серое кимоно и такое же светлое, но чуть другого тона, хаори – это тот выбор, на котором я остановился при выборе одежды для похода к Охаяси.
– Приятно познакомиться, Сакурай-сан, – приветствовала меня Ида Шмитт.
В принципе, у стоящей напротив меня брюнетки можно найти азиатские корни, но это если их искать. А так, как и говорили Шмитты – весьма приятная тян… то есть молодая фройляйн. Сиреневое кимоно с цветочным мотивом ей однозначно шло. Больше, чем некоторым японкам. А небольшой веер дополнял композицию.
– Аналогично, фройляйн Шмитт, – слегка кивнул я. – Этот наряд вам очень идет.
– Вы мне льстите, Сакурай-сан, – потупилась она в смущении.
– Нисколечки, но вот с выражением эмоций вы слегка переигрываете.
– Хм, учту, – нахмурилась она чуть-чуть. – Я слышала, слегка гипертрофированные эмоции присущи японцам.
– Только в кино, фройляйн Шмитт, – вздохнул я, – в жизни же все как у всех.
– Оу, – прикрылась она веером, – как же так?
– Я слышал, за пределами моей страны распространены бесконечные патроны, – пожал я плечами. – Впечатляющий военпром.
– Туше, – хмыкнула девушка.
– Заканчивайте с подколками, – встрял Джернот. – Во всяком случае дома.
Мы, если что, находились у него в магазине, который как-то незаметно превратился в штаб семьи Шмиттов.
– А на приеме, значит, можно? – спросила Ида.
– И там не надо, – хекнул старик. – Тем более с другими людьми. Тебе как иностранке спустят с рук некоторые вещи, но нарываться не стоит.
– Как скажешь, дедушка, – поклонилась она.
– Надо звякнуть твоему отцу, – покачал головой Шмитт.
– Зачем? – помахала веером Ида.
– Уточнить, когда тебя последний раз пороли.
– Мм… – отвернулась она, продолжая нервно помахивать веером.
Серьезно? Она настолько несносная?
– Герр Шмитт? – повернулся я к нему.
– Ох, не волнуйся, девочка различает работу и развлечения, да. Ведь так? – глянул он на внучку.
– Само собой, – сложила она веер и глянула на деда возмущенно. – Но сейчас-то мы дома.
– Но настраиваться на деловой лад уже пора, – ответил старик серьезно.
– Да что я сделала-то? – буркнула она деду.
– В самом деле, герр Шмитт…
Главное, чтобы на приеме не чудила, но раз он за нее поручился, то пускай развлекается. Лишь бы черту не переходила.
– Будьте серьезнее, – покачал старик головой. – Особенно ты, – глянул он на внучку. – Члены семьи Шмиттов уже очень давно не появлялись на приемах аристократов. На тебе двойная ответственность, так как японцы и европейцы значительно отличаются друг от друга.
– Я понимаю, деда, – произнесла Ида серьезно. – Не волнуйся, я не подведу семью, – и, вновь прикрыв часть лица веером, добавила: – Ты лучше о малыше побеспокойся.
Самое противное, она сразу по двум направлениям ударила – я и младше ее, и ниже. Немного, но тем не менее.
– Все еще хочешь защищать ее? – усмехнулся старик.
– Она просто слишком умная, герр Шмитт, – покачал я головой, заметив, как тот вскинул бровь. – Слишком рано осознала неизбежность времени, вот и бесится. Ничего, лет через тридцать смирится и успокоится.
– Слишком заумно, – усмехнулась девушка.
– О-о-о… тогда позволь мне уже сейчас называть тебя старушкой. Глупышка.
На это она резко сложила веер, грозно глянув на меня, но так ничего и не сказала.
– Вы только познакомились, а уже ссоритесь, – приложил старик к лицу ладонь.
– Это временно, герр Шмитт, – ответил я. – Пока мы еще здесь, – бросил я взгляд на свою будущую партнершу.
– Несомненно, – слегка скривившись, подтвердила Ида. – У нас еще есть время до выхода. И кстати, – оживилась она, – мы ведь должны узнать друг о друге чуть больше. Хоть что-то. Тогда у меня первый вопрос: чем ты питаешься, что сумел сохранить такую стройность и миниатюрность?
Немного, самую малость, раздражает…
До Охаяси мы ехали на «майбахе», а эта машина крепко-накрепко связана с Васей-тяном, так что и водилой у меня сегодня был он, несмотря на то, что смена была Василия.
