– Но и ускорить его мы тоже не можем.
– Он умеет что-нибудь особенное? – спросила Анна. – Зачем он здесь?
– Он хорошо соображает, – отвечал полковник. – И еще он меня похоронит, это я знаю точно. Думаете, они там, наверху, докладываются мне, что ли? Не давайте ему мой телефон.
Гомес дал свой личный номер Анне в ее третью неделю на базе, чтобы она позвонила ему, как только у нее наметится прогресс, причем в любое время, хоть днем, хоть ночью.
– Но я только собираю информацию, – сказала Анна ему тогда, понимая, что ей следует притвориться смущенной. – Не знаю даже, пригодится она когда-нибудь или нет.
– Пригодится, – ответил он.
Сквозь окно наблюдения они смотрели на Перри, сгибавшегося под тяжестью защитного костюма. В углу в другом таком же костюме скучал солдат, он тоже смотрел.
– Разведи ноги, подними руки и попрыгай! – командовал Перри. – Звездочкой! Звездочкой!
Стоя на краю канавы, он смотрел вниз. Анна уже взяла образцы почвы оттуда и проверила их, заранее зная, что они окажутся обычной землей, неотличимой от земли из любого другого места.
– Ближе к траншее, пожалуйста, – продолжал Перри. – Подойди ко мне и встань напротив.
Из центра траншеи, с того пятачка, который они называли нуклеусом, с кислой миной смотрел на него Ник.
– А теперь побегай вокруг койки, – скомандовал Перри.
Ник послушно затрусил по внутреннему периметру траншеи. С каждым кругом он добавлял скорости, пока не разогнался настолько, что, оттолкнувшись, смог перескочить через канаву к двери.
Солдат тут же вскинул винтовку и прицелился. Анна напряглась. Она читала досье Ника и знала, что он проделывает такое уже не в первый раз.
– Хватит, Ник, – сказал Перри. Голос у него был спокойный.
Солдат сделал какое-то движение, винтовка в его руках щелкнула. Полковник зашипел. За стеклом Ник скорчил рожу и снова скакнул назад, к кровати.
– Я здесь с ума схожу, – закричал он. – Вы никуда меня не выпускаете, с друзьями видеться не даете!
– Рано или поздно он снова попытается, – сказал Гомес. – И, если хотите знать, Сэмсон, я его не виню.
– Хотите знать, что это такое, – орал на Перри Ник, – спросите у них! Или спуститесь туда сами!
– А ты туда спускался? – спросил Перри. – И что это, по-твоему, такое?
– Да, я спускался. Это дыра.
– Ну, не совсем дыра, – поправил Перри. – Скорее, траншея. Или, иначе, дыра без дыры в середине. С нуклеусом. На котором стоишь ты.
– Он знаком со всеми материалами по объекту, какими мы только располагаем, – сказал Гомес. – Просмотрел все диаграммы, снимки его самого, Лаи, Шэрон, Террелла, короче, всей той гребаной команды, с которой он связался, пока
– Я тоже, – проговорила Анна. – Пришлось познакомиться, когда я приехала сюда.
– Ага, ну да, но для Перри это работа. Он и мое досье просматривал. И ваше.
– Спросите Лаи, – продолжал Ник. – Спросите Биргит. Они говорили об этом еще до того, как все началось. Думаете, они ничего не знают?
– Это невозможно, Ник, ты же знаешь, – сказал Перри, и Ник сморщился, точно от боли. – Ты уже говорил нам о своей девушке раньше.
Ник был в бегах, когда начались перемены. Он видел, что происходит, и знал, что это отчасти из-за него. Когда его поймали, он с неделю молчал, а потом заговорил о своих недавних компаньонах, об их постоянных намеках и о Биргит, которая, судя по тому, как он ее описывал, была сущей помешанной.
– Она знала, что под землей есть пустоты, – рассказывал он. – Говорила, там что-то затевается. Она что-то искала. Собирала всякие легенды, сказки, разное старье.
Вспоминать о ней ему было и больно и приятно.
Анна заметила, с каким жадным расчетом разглядывает Перри открывшуюся перед ним дыру. И отвернулась, не скрывая от Гомеса неприязни.
– А вам по-прежнему не страшно? – спросил он. – Когда вы там, с ним?
Она чуть заметно улыбнулась.
Траншея присущим ей градуализмом, думала она, своей формой, глубиной и другими особенностями как будто бросает вызов служению смерти и государству. А это что-нибудь да значит, думала она. В ней явно заключено обещание. Вот только чего именно, она не знала.
Анна поддерживала связь кое с кем из друзей. Она считалась с приказом не раскрывать подробностей своей здешней работы, но, учитывая ее опыт, время, которое она провела в Лондоне, и тот факт, что ей было все равно, неудивительно, что слухи постепенно распространялись.
