Тарсус произошел бурный разговор? Она знала о его намерениях и сообщила кому надо. И тогда Немногие решили любой ценой сорвать его выступление.
– Допустим, – согласился Норт. – Но каким образом?
– Если наноботы умеют маскироваться под окситоцин, что мешает им собраться в кучу и образовать тромб? Тарсус была рядом с Гриффином на сцене. Она вполне могла подать сигнал со своего унисмарта… Тут есть что-нибудь о результатах вскрытия?
Норт просмотрел страницу и покачал головой:
– Вскрытие вообще не проводилось. У родственников покойного есть право отказаться от вскрытия. Отказ подписан его отцом.
«Его отцом», – мысленно повторила я. Моим дедом. Почему отец Гриффина был против вскрытия? Потому что он знал, какими окажутся результаты. Я снова вспомнила наш последний разговор с Гриффином и его слова: «Моим родителям никогда не нравилась Авиана. Отчим ее просто ненавидел».
– Должно быть, это не его отец, а отчим, – сказал Норт. – Фамилия другая.
– Можешь прочитать?
– Что-то вроде… – Норт сощурился. – Роберта Этуотера.
Я чуть не поперхнулась:
– Роберт Этуотер – отчим Гриффина?!
– Ты что, его знаешь? – удивился Норт.
– Еще бы не знать! Он наш декан. Он… – Больше я говорить не смогла: желудок вытряхнул на пол все, что я съела за обедом.
Я снова лежала на диване Норта. Голова кружилась. В животе противно урчало. Больше всего мне сейчас хотелось нажать кнопку обратной перемотки своей жизни. Если бы я послушалась Люкса и темой экзаменационной работы выбрала клаустрофобию, а не САП… Лучше отмотать еще дальше. Если бы меня не приняли в Тэдем, я бы сейчас продолжала учиться в Сиэтле, сверяла бы с Люксом каждый шаг и считала бы свою жизнь самой лучшей и счастливой. Но такой кнопки не существовало. Я сама сгустила тучи. Гроза еще не разразилась, однако все шло к тому.
Как легко я попалась в чужие ловушки. Одна из них – разговор с деканом Этуотером после сорванной презентации. Он умело разыграл искреннюю заботу о моей судьбе. Требовал сообщить ему, если я что-то узнаю. Все это было спектаклем, составной частью проверки. Общество проверяло меня на верность. Декан Этуотер и не пытался изгонять членов общества из Тэдема. Он следил, чтобы в общество не проникли те, кто недостоин там находиться.
Я вдруг поняла очень многое из того, над чем еще недавно ломала голову. Взять те же слова декана, которые он произнес в первый день моего приезда в Тэдем. Он радовался, что я не позволила истории сбить меня с толку. Моя истинная история и не могла сбить меня с толку. Я была дочерью лучшей ученицы, а не какой-то тупицы и лентяйки, отчисленной за хроническую неуспеваемость. Этуотер это знал, но думал, что я никогда не узнаю. Вот кто исказил мамины документы!
Я взяла планшетник Норта и открыла в Паноптиконе страницу, посвященную Гриффину. В разделе «Ранние годы» сообщалось, что Гриффин рос с матерью и отчимом, имя которого не называлось. Родной отец Гриффина погиб, когда в районе Кейп-Код его катер столкнулся с другим судном. Это случилось за две недели до рождения Гриффина.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Норт, подойдя к дивану. В руках у него было пластмассовое ведро на случай, если меня снова начнет выворачивать.
– Отвратительно… – Я даже не подняла головы. – Скажи, почему ты со мной возишься?
– Наверное, потому, что люблю тебя.
Я закусила губу. Любовь… Мне очень хотелось спокойно и обстоятельно подумать об этом. Понять, действительно ли Норт испытывает ко мне серьезные чувства или обычную дружескую заботу принимает за любовь. Но каждый кусочек серого вещества моего мозга думал только о Немногих и искал способ расправиться с ними. Я лишь слегка кивнула в ответ на слова Норта и шевельнула повисшими руками. Такое и ответом не назовешь, хотя вряд ли Норт сейчас ждал от меня чего-то вразумительного.
– Я серьезно спрашиваю, как ты себя чувствуешь?
– Сама не знаю. Все ощущения… Словом, нереальные они какие-то. Даже то, что Гриффин был моим настоящим отцом. Я будто наблюдаю за чьей- то жизнью. Но и прежнюю жизнь я никогда до конца не ощущала своей.
– Мне такое знакомо, – вздохнул Норт. – Кажется, что твоя жизнь совсем не твоя и ты в ней чужой. Я вырос с этим ощущением. Вроде и отец у меня был родной, но это ничего не меняло. Я чувствовал в нем постороннего человека. – Норт немного помолчал и вдруг сказал: – Слушай, а почему бы тебе не свалить из Тэдема? Теперь-то что тебя здесь держит? Тем более когда ты узнала правду о Немногих. Уж если в эту компашку входит и декан, тогда вся школа у них под каблуком.
– Бери выше, – ответила я. – Тэдемская академия – детище Немногих. Они ее и создали. Это их площадка молодняка.
– Тем более надо валить отсюда. – Норт присел на корточки. – Поехали в Нью-Йорк. Там у меня квартира. Я купил ее за наличные. Мы с тобой могли
