Было бы куда проще, если бы Лиам понял намек и оставил меня в покое. Но по непонятным причинам он не оставлял попыток вытащить меня на свидание.
В книгохранилище тоже были столы. Можно бы пойти туда, но я не захватила куртку. Там и раньше было прохладно, а теперь, наверное, сущий ледник. Помимо работающего отопления, в главном зале уютно потрескивали настоящие полешки в настоящем камине. Уют меня успокаивал. Я очень нуждалась в спокойствии, поскольку при мысли о завтрашнем дне меня охватывала паника. Экзамены первого дня были по предметам, за которые отвечало левое полушарие мозга: математике, информатике и китайскому языку. Завтрашний день пугал меня гораздо сильнее: литература, история, когнитивная психология. Но самым страшным будет экзаменационный практикум у Чудовища по имени доктор Тарсус. Подготовиться к практикуму было невозможно. Я не знала, чего ожидать. И никто не знал. Каждый год тематика существенно менялась, и старшеклассники при всем желании не смогли бы ничем нам помочь.
Ватерполист за соседним столом, похоже, рассказал друзьям какой-то анекдот. Те, забыв о правилах читального зала, загоготали во все горло. Совсем недавно они угостились крепким кофе с избыточной дозой сахара, но вместо стимулирования умственной деятельности это стимулировало у них желание тусоваться. Похоже, они совсем не боялись завтрашних экзаменов. Зато я нервничала все сильнее. Последние две недели я каждый вечер проводила в читальном зале, засиживаясь до полуночи и игнорируя настойчивые призывы Люкса спать не менее восьми часов.
Краешком глаза я увидела вошедшую Иззи. Она оглядывала зал в поисках свободного места. Заметив меня, она решительно направилась к моему столу. Я тут же принялась собирать вещи. У меня уже был печальный опыт совместной подготовки с Иззи. Всякий раз, когда она садилась рядом, занятия превращались в болтовню.
– Ой, ты уже уходишь?
Я слегка дернулась, словно ее появление оказалось для меня полной неожиданностью. Терпеть не могу такие штучки, но экзамены в середине семестра считались очень серьезными. Они влияли на итоговые оценки, и я рассчитывала если не блеснуть, то хотя бы получить приличные результаты. А общество Иззи грозило втянуть меня в очередной разговор о фильмах, косметике и ее извечной теме – в какой еде сколько калорий.
– Ты знаешь, здесь сегодня шумно. Мы с Херши решили позаниматься в комнате.
Вранье было очень грубым. Я содрогалась внутри. Мы с Херши вообще никогда не занимались вместе, и на сегодняшний вечер таких планов тоже не было.
– Она жутко не любит библиотеку, – добавила я, подмалевывая свое вранье.
– Что я слышу? Херши готовится к экзаменам? – встрял Лиам.
Ватерполисты захихикали.
– Пока, ребята, – сказала я и вышла.
На улице заметно холодало. Накрапывал дождь, заставивший меня не идти, а бежать. Когда я с мокрым лицом, задыхающаяся после вынужденного спринта, добралась до жилого корпуса и вошла в нашу комнату, моим глазам предстала идиллическая картина. Херши сидела за столом, склонившись над планшетником. Неужели готовится к экзаменам? Я чуть ли не на цыпочках прошла к своему столу и тут вдруг услышала ее всхлипывания.
– Херши, ты чего?
Она не шевельнулась. Мне показалось, что она вообще не слышала, как я вошла. Бросив сумку на кровать, я подошла к ней. Херши действительно плакала, сжимая и разжимая кулаки. Я тронула ее за плечо. Херши подняла голову. Лицо ее покраснело и распухло от слез.
– Что случилось?
– Я провалюсь, – всхлипывая, ответила она хриплым, совсем не своим голосом. – Сегодня была жуть, а завтра меня ждет полный провал. Рори, я ведь совсем не готовилась. Понимаешь, совсем! Я думала… Сам черт не разберет, о чем я думала. Понадеялась, что меня, как в Сиэтле, пронесет. Выплыву. А здесь все не так. – Херши сокрушенно мотала головой.
– Не дрейфь, не провалишься, – без особого энтузиазма возразила я.
Так положено говорить друзьям, когда те находятся в трудном положении. Несмотря на все недавние осложнения, я продолжала считать Херши своей подругой.
– Думаешь, я этого заслуживаю? – Ее глаза снова наполнились слезами. – Бабушка меня просто возненавидит. А родители… О них я и вспоминать боюсь.
Херши еще что-то говорила, прикрыв лицо ладонями, но слова перемешивались с всхлипываниями, и я ничего не понимала.
С тех пор как я узнала о мамином заболевании, я боялась снова услышать голос Сомнения. Боялась своей реакции. И вот я услышала его, но почему-то ни капельки не испугалась. Наоборот, рассердилась. Я и сама, без его подсказок, только что решила помочь Херши. Но теперь получалось, что я буду действовать не по собственному решению, а по приказу Сомнения.
