Лабиринт Мечтающих Книг

Если здесь все было так замечательно, то этот культурный центр, пока еще мне совершенно незнакомый, действительно мог предложить нечто необычное. Ведь у него был даже собственный городской квартал!

Мы брели по улице, на которой почти во всех домах блестели маленькие витрины. В них преимущественно лежали и стояли различные часы – карманные, наручные, настенные, часы со стеклянными колпаками, отдельные часовые механизмы, шестеренки, металлические пружины, крошечные винтики, – в каждой витрине один и тот же хаос из мельчайших деталей. Мне показалось, что я слышу тонкое тысячекратное тиканье.

– Улица, где живут сплошь часовых дел мастера? – спросил я.

– Улица, где живут сплошь часовых дел бывшие мастера, – поправила меня Инацея, подняв при этом указательный палец. – Важное добавление, мой дорогой! Театр постоянно приглашает новых часовых мастеров, которые создают тонкие механизмы для кукол и потом ждут, кто лучше всего подошел бы для этого.

– Это должна быть действительно очень тонкая тонкая механика, – пошутил я.

– Самая тонкая! – подтвердила ужаска. – Самая тонкая из всех существующих!

Мы завернули за угол и прошли мимо поющей группы из восьми добротышек в кожаных куртках, которые затянули унылую песню на незнакомом мне языке. Каждый из них поднял вверх маленькую, надетую на руку куклу, а все вместе они напоминали облаченные в костюмы картофелины.

Когда я увидел театр, для меня это стало полной неожиданностью. Он возвышался над вереницей домов, как призрак в тумане. Впрочем, довольно могучий призрак – виден был только его серый силуэт, очертаниями похожий на цирковой шатер. Это было самое большое здание, какое я когда-либо видел в Книгороде.

– Черт подери! – вырвалось у меня. – Это?.. – От изумления я не договорил.

– Да, – подтвердила ужаска. – Кукольный Цирк «Максимус».

– Батюшки мои. Он огромный! – Я невольно остановился.

– Он такой большой, что ему требуется множество названий, – захихикала ужаска. – Кукольный Цирк «Максимус» – это официальное обозначение, но кому понравится такое длинное название? К тому же совершенно дурацкое! Слишком длинное и громоздкое. Жители Книгорода называют его просто Шатер, хотя он вовсе таковым не является. Обитатели Сленгворта выбрали для него название Куклоград. А склонные к романтизму горожане называют его также Театр Мечтающих Кукол.

Я вопросительно посмотрел на ужаску.

– Ну, конечно, – сказала она. – Тебе известно, что на самом деле существует отдаленная связь между куклами театра и антикварными книгами города? И те, и другие пребывают в своеобразном волшебном сне до тех пор, пока ими не воспользуются. Они пробудятся от него, как только чья-то живая рука коснется их. В одном случае это рука читателя, в другом – кукловода. И те, и другие оживут только в случае восприятия их публикой.

– Ты имеешь в виду, когда они станут «сленгво»? – я ухмыльнулся. – Это звучит скорее как изощренная рекламная кампания дирекции театра. Изящная сказка для туристов. Книгородский китч. Но симпатичный.

– На данный момент я прощаю тебе твою непочтительность, – сказала ужаска великодушно, – так как ты еще не имеешь представления о пуппетизме. Но очень скоро это изменится.

– Почему я не могу знать, куда мы идем? – заныл я, когда мы пошли дальше, прямо к подернутому туманом цирковому шатру. – Я терпеть не могу, когда я не знаю, что меня ждет.

– Это сюрприз.

– Я не люблю сюрпризы.

– Тогда это будет для тебя напряженный вечер, мой дорогой! – засмеялась ужаска и взяла меня под руку. – Очень напряженный вечер. – От нее пахло кефиром.

Театр Мечтающих Кукол

Мы вышли на большую, вымощенную булыжником площадь, и наконец он предстал перед нами – Кукольный Цирк «Максимус». Даже с этого расстояния он производил впечатление огромного циркового шатра с тремя остроконечными крышами – большой в середине и двумя маленькими слева и справа. Но, приблизившись, я сразу понял, что это было все что угодно, только не шатер из тонкой ткани. Это было сооружение из мощного камня.

– Даже внешний вид театра является частью программы, – сказала Инацея восторженно. – И никто не знает, что это. Материал – камень, а цирк – искусство. И искусство – цирк. Нет никакой определенности.

Восторженность ужаски заставила меня вспомнить, что я, собственно говоря, вообще не люблю цирк. В нем всегда стоял сильный запах от крупных животных, которые опорожнялись прямо внутри здания. Были там и отвратительные клоуны, которых боялось большинство детей. Артисты цирка совершали идиотские, очень рискованные трюки и заставляли дрессированных зверей выполнять противоестественные номера, а публика в ответ на это орала во все горло. Сердце мое замерло. С каким бы удовольствием побродил бы я сейчас по вечернему Книгороду, ведь существовал такой вид сенсаций, о которых я мечтал! Причудливые антикварные лавки, переполненные редкими книгами. Литературные чтения, интересная публика, бурная литературная жизнь. Вместо этого я шел в цирк. Хуже того – в Кукольный Цирк. Я вздохнул.