– Вольно, бойцы! – сказал я и продолжил: – Слушайте меня внимательно и мотайте на ус то, что я вам сейчас скажу, поскольку экскурсовода наша дальнейшая культурная программа не предусматривает. Приказываю никуда не разбредаться и по возможности в одиночку никуда не отлучаться, даже в сортир. Ангола, куда мы с вами прибыли, конечно, считается дружественной страной, поскольку ещё наши отцы и старшие братья совместно с кубинцами в не столь уж давние времена помогли основать здешнее государство и не дали ему окончательно пропасть. Однако, как здешние аборигены теперь относятся к белым людям с оружием, мне лично понять сложно. Поэтому разговаривать с местными кексами я вам категорически не рекомендую…
– Это почему, тарищ майор? – спросил сержант Мамонтов с левого фланга шеренги.
– А среди собравшихся есть лица, читавшие Вашко де Камоэнса, Алешандре Эркулану или, скажем, Андреаса Торреса? – блеснул я интеллектом. И это не от того, что я от рождения такой весь из себя умный. Просто старая студенческая привычка, с советских ещё времён. Собрался о чём-то говорить – предварительно загляни в энциклопедию (с тех пор как Интернет в конце концов накрылся медным тазом, это опять стало актуально). А время на визит в нашу напоминающую своей мёртвой тишиной, вековой пылью и малолюдством склеп какого-нибудь очень древнего и почти забытого тирана гарнизонную библиотеку у меня перед вылетом было.
– А кто это, тарищ майор? – спросила Машка Тупикова, разинув рот от удивления. По-моему, она выразила этим вопросом общее мнение, поскольку на лицах бойцов застыло тягостное непонимание.
– Это, мля, классики португальской литературы, почти как наши Пушкин и Толстой. Хорошо, тогда задам более простой вопрос: знающие португальский язык хотя бы на уровне «хенде хох» и «Гитлер капут» среди присутствующих есть? – поинтересовался я несколько ехидно.
– Не-е-а, – слитно проныл строй.
– Вот о тож. Потому и не рекомендую лишний раз и без повода рты открывать. Всё равно ни вы их не поймёте, ни они вас. Разве что попадётся какой- нибудь выпускник Лумумбы.
– А кто это – Лумба, тарищ майор? – спросила Машка.
– Не Лумба, а Патрис Лумумба, – пояснил я, мысленно матюкнувшись. – Прогрессивный вождь конголезских людоедов, большой поклонник и практически друг СССР и лично Никиты Сергеича Хрущёва. В начале 1960-го, во время большой заварушки в бывшем бельгийском Конго, попал в руки людей короля Леопольда, а точнее, бельгийских парашютистов и местных сепаратистов-наёмников из провинции Катанга, которые его сначала долго и болезненно убивали, потом сожгли труп, а то, что осталось, полили серной кислотой. А в Советском Союзе в честь него позже назвали московский Университет дружбы народов, в котором училась масса неплохих, в общем-то, людей из стран третьего мира, которые тогда ещё, чисто по недомыслию, назывались развивающимися. Так вот, если вдруг встретите местного негра, который хорошо к вам относится, а также говорит и понимает по-русски – значит, он скорее всего выпускник этой самой Лумумбы. Понятно?
– Так точно! – ответила шеренга.
– Замечательно. Теперь дальше. Из местных продуктов, пусть даже оно валяется где-то перед вами абсолютно на халяву, ничего не есть. И тем более не пить ничего, даже просто воду, которую набирать только в стопроцентно безопасных местах. Имейте в виду, что здесь кругом чудовищная антисанитария и чёрт-те какие болезни, типа эболы, на каждом шагу. Никогда не забывайте и о том, что ещё до Долгой Зимы севернее этих мест, в экваториальных районах Африки, кем попало и как попало было применено разнообразное бактериологическое оружие, многие образцы которого до сих пор толком не изучены, а последствия их использования неизвестны. Поэтому о малейших ухудшениях самочувствия немедленно докладывать мне и держать под рукой полевые аптечки. Это понятно?
– Так точно! – ответил строй.
– За сохранность вооружения, экипировки и обмундирования отвечаете по всей строгости. Чтобы мне потом не делали большие глаза, не изображали олигофренов и не писали рапортов в стиле: «Всем давали, мне не дали, прошу дать Хисматулин комбинзон».
Строй довольно заржал, поскольку я процитировал давно уже ставший бригадной прибауткой текст вполне реального рапорта, который как-то написал на имя начальника вещевого склада капитана Самородова рядовой Хисматулин, по какой-то причине не получивший вовремя комплект нового летнего обмундирования.
– Отставить смехуёчки! Все поняли, что я сказал?
– Так точно, – ответил строй.
– Тогда на этом у меня пока всё, – завершил я своё выступление.
Поскольку в этот момент я наконец услышал недалёкий шум моторов.
Со стороны здания аэровокзала, явно к нам, направлялась небольшая автоколонна – старенький «Лендровер», за ним небольшой, крытый брезентом грузовичок «Унимог» (тоже не новый и явно юаровского производства) и несколько крайне поиметого вида военных грузовиков с безразличного вида чернокожей солдатнёй в кузовах.
Грузовики выглядели так, словно их только что нашли на свалке. В числе подъехавших машин был древний КрАЗ повышенной проходимости (кажется, даже 214Б) со скособоченной кабиной (а чего не скособочиться, у неё же каркас деревянный!), начисто лишённый фар, капота и частично радиатора, два убитых наповал долгой службой ЗИЛ-131, густо покрытые вмятинами и рваными дырами (может, даже и от пуль), с начисто выбитыми стёклами кабин, и
