промахнулась. Мехлис был в погонах маршала, и, видимо, не только они получили новые звания. Но сообщений об этом Дмитрий не читал.
Поезд дошёл до Ростова, там вагон перецепили, и по восстановленному мосту через Чонгар они попали на полуостров. В вагоне жарко, несмотря на раскрытые настежь окна и двери. В Феодосии перегрузили сначала в санитарный автобус, потом на катер, который неторопливо отвалил от стенки, и потихонечку зачапал в сторону Алупки. Почти шесть часов шли туда. На причале в Курпатах опять перегрузка, и пятый корпус санатория ВВС, 1-я хирургия. Палата отдельная, вот только Соню и Сашку сюда пускают на несколько минут. Дмитрий продолжал анализировать бои на полуострове, подмечать удачи и несуразицы, естественно, возникавшие, когда под давлением противника, когда из-за действий подчинённых и командования. В принципе, и разведка, и созданные модернизированные бригады, вкупе с новой техникой, проявили себя хорошо, но, требовалось укрупнить соединение и объединить его под единым командованием. Бригадами, в основном, командовали генерал-майоры: люди самостоятельные и накопившие определённый опыт, к сожалению, не всегда положительный. Хуже всего дела обстояли в 72-й бригаде, которую не успели перевооружить и потренировать, так как её не сменили на позициях у Западной Лицы, чтобы не беспокоить противника. Так что налицо явный прогресс: боеспособность бригад резко возросла. А вот десант в Киркенес, опять готовили второпях, и если бы сорвалось наступление 10-й гвардейской, то неизвестно, как сложились бы обстоятельства. Дмитрий ругал себя, так как он отвлёкся на вспомогательную операцию по взятию мыса Романов, и из-за этого упустил момент начала подготовки первого крупного десанта. В итоге: повреждён один из кораблей-доков, несколько LST, что достаточно критично в условиях отсутствия опыта по ремонту таких кораблей. С другой стороны, именно успех в той операции придал уверенности командирам бригад, включил их «мозговую деятельность», природную смекалку и стремление к малой крови. Так что, неизвестно, что лучше. Но, какую-то броню на спину и грудь морскому пехотинцу надо вешать. После высадки, естественно. Или, когда высадка идёт непосредственно на берег. Через пару недель он, наконец, поднялся и вышел на громадный балкон пятого корпуса, на солнце. Ему попыталась помочь медсестра.
— Оставь, сам выйду, не маленький. Да и дом у меня здесь в четырёх километрах.
— Товарищ ранбольной! Доктор запретил Вам подниматься!
— Да пошёл он! Пусть попробует сам три недели лежать! Слушай, не ругайся, а спину почеши!
— Сейчас перевязку сделаю, товарищ ранбольной.
Дмитрий перешёл самостоятельно к шезлонгам на балконе, снял халат и лёг спиной вверх. Пригрелся на солнце и уснул. Разбудила его Соня:
— Матвеев! Я ужин принесла!
— Давно здесь?
— Давно! С шести часов, как дежурство кончилось.
— А Санька где?
— Вон спит. Поешь!
— Не хочу, спина вся зудит, кожа шелушится от йода. В баню, бы.
— Машину надо, договорись, контр-адмирал!
Через некоторое время он лежал в домашней бане, нацелованный, намазанный всякой всячиной, ему нежно содрали всю коросту, образовавшуюся на спине за эти дни. Помогли перейти в кровать и уложили на нежнейшие шелковые простыни. Отбились от его приставаний, пообещав все блаженства позже, после выздоровления. Он, действительно, устал, и, с благодарностью, завалился спать. Проснулся один, Соня уехала на работу, а он даже не услышал, как это произошло. При условии того, что последнее время просыпался от любого шороха. Соня вернулась поздно, ей пришлось заезжать в санаторий и подписывать у главврача перевод мужа на амбулаторное лечение. Санька раскапризничался, но, потом поел и уснул. Соня легла рядом с Димой.
— Ну, и как, Матвеев?
— Живой, и… дома!
— Ты в первый раз назвал дом — домом! — сказала Соня и смешно сунулась ему в подмышку. — Я написала твоей матери, что ты здесь, отправила телеграммой.
— А смысл?
— Не знаю. Мы переписываемся, но, пока, сообщаем друг другу о новостях.
— Ну, хорошо!
— Слушай, Матвеев, надо где-то машину достать. Тебе завтра надо на перевязку, а из Гаспры ничего в Курпаты не ходит.
— Ладно, что-нибудь придумаю!
Они уснули, на утро Дима даже и не подумал о просьбе жены, но, в середине дня приехали из госпиталя, в том числе, и та самая медсестра. Проколола уколы, и заставила контр-адмирала Матвеева заполнить какой-то бланк.
— Машина будет приходить, товарищ контр-адмирал! Только Вам придётся ездить в санаторий. Или ставить уколы самостоятельно.
У девушки было смешливое лицо, русые волосы, вся такая крупная, здоровенная. Но все процедуры делала безбольно и в это время разговаривала ласково.
— А Вы можете научить это делать мою жену или приезжать и делать это.
