бывшей Москвой, не возобновились ни через неделю, ни через месяц.
Спустя ровно пять часов после потери «Альфы» началось то, что потом назовут «Мертвый прилив». Вода вдруг внезапно начала подниматься, затапливая станцию метро «Киевская» и окрестности, размывая грунты, поглощая подземные сооружения, вышибая, как пробки, канализационные люки, выламывая казавшиеся прочными, а на самом деле уже тронутые временем или аномалиям гермошлюзы. Спасти все метро от затопления удалось, лишь задраив все ворота и оперативно подорвав два тоннеля.
Люди еле успели убежать, однако уникальное оборудование «Особой гидрологической службы» спасти не удалось. Посланные за ним боевые пловцы группы «Катран» Черноморского флота, натолкнувшись на почти затопленный вестибюль «Киевской-радиальной» с резвящимися в воде громадными щетинистыми червями и раками-богомолами, без разговоров отступили.
На этом дело и заглохло…
Глава 18
Миновав поселок со странным названием Черусти, «Тигр» свернул на север.
Со своими пассажирами они расстались еще в Шатуре и теперь остались вдвоем. На вопросы Антона, куда же они все-таки путь держат, Дракон отмалчивался и сосредоточенно крутил баранку, время от времени позыркивая по сторонам.
– Село Пустоша, – прочел биолог указатель на обочине дороги. – Да, ну и названьица тут: Пырловка, Черусти, теперь вот эта Пустоша.
– Ага, – согласился сталкер, – а еще аборигены называют здешние места «Бермудским треугольником» Мещеры.
– Чего так? – вскинулся Арсеньев, в котором пробудилось любопытство ученого.
– Говорят, что здесь всякая чертовщина творится. То люди пропадают, то вдруг гигантские змеи объявляются, то таинственное свечение случается…
– Ну да, – кивнул Антон. – Типичная аномальная зона с периодическими колебаниями геомагнитного поля и мощными выбросами амплитуды данной аномалии.
– Теперь вон вся Москва – одна аномальная зона, – сплюнул проводник. – И еще утверждают, что где-то в глубине леса находится древнее языческое капище. Этакий себе курган, сложенный из камней. Диаметром в шесть и высотой три метра. Интересно, что камни в этой местности вещь редкая.
– И как, нашли его?..
– Вроде нет, – ответил Дракон и ударил по тормозам. – Выходи, приехали.
Они вылезли из своего СПМ-2. Биолог огляделся по сторонам. Густая березовая роща, пересекаемая то ли широким ручьем, то ли неширокой речушкой. Под ногами хлюпало, и вокруг не наблюдалось ни души. И это цель их путешествия?
– Дальше пойдем пешочком, – пояснил сталкер. – Тут болотистая местность, на машине не проедешь.
И принялся нарезать ветки.
– Это еще зачем? – поинтересовался Антон.
– Надо наш броневичок замаскировать, а то уж больно приметная машина.
Арсеньев стал помогать товарищу, и вскоре «Тигр» был надежно укрыт от посторонних глаз.
– Ну, ино побредем, – молвил Дракон, и беглецы отправились в путь.
Они долго шли по отработанным полям-«картам», перебираясь через канавы, «исполосованные» поваленными белыми березками, обходя карьеры, заполненные торфяной жижей, мшистые топи, заросли крапивы в человеческий рост. Пару раз на их пути встречались небольшие рощи из мертвых деревьев с прогнившей сердцевиной, стволы которых «держала» лишь сухая кора, и при взгляде на них Арсеньева одолевало тоскливое чувство острой отрешенности от всего земного живого мира.
Ржавые обрезки труб, мотки проволоки, разорванные гусеницы, перевернутые вагоны на валах-«бровках», торчащие из густой травы кабины тракторов, полузасыпанные железнодорожные узкоколейки, которые никуда не вели, – данный пейзаж угнетал, усиливал тревогу и ощущение безжизненности этих заброшенных, одичалых (после присутствия человека!) просторов.
Часто натыкались на огромные кучи черных перекрученных коряг и старались побыстрее удалиться от жутких скопищ мертвых древесных остатков. Переплетения корней, замысловато изогнутые ветки были удивительно похожи на клубки змей, и Антону все время казалось, что из кучи вдруг выползет какая-нибудь тварь вроде тех гигантских змей, о которых поминал Дракон.
Как-то, когда беглецы шли по очередному торфянику, сзади раздался треск, потом сразу же послышались шорохи, шипение. Биолог оглянулся и увидел, как столб пламени вырвался из-под земли и охватил одинокую березку на обочине. Через несколько шагов пламенный язык взметнулся впереди.
– Торф горит, – пояснил сталкер. – Глубоко под землей…
Но вот наконец лес расступился, и открылась светлая поляна. Радоваться бы, что вырвались из душной чащи на простор. Однако Антона не покидало тревожное чувство. Всему виной были… березы. Те, что им попадались прежде, были «привычными», родными, с игривыми переливами света и тени. Здешние же деревья выглядели по-иному: какие-то причудливо искривленные, с безобразными наростами, от корня вверх чуть ли не в человеческий рост
