Наш здоровяк развалился у костра, шумно хлебал горячий чай и с улыбкой наблюдал, как ворон пытался меня разбудить. Мэдду досталось самое противное время – перед рассветом. Темнота отступает, сменяясь тяжелыми и усыпляющими сумерками, а силуэты расплываются, сливаясь в одно бесформенное пятно. Внизу, в долине, клубился туман, а на востоке появилась широкая светлая полоса. Фыркали лошади. В зарослях просыпались птицы.
– Ка-арр-р!
– Нур! – Я провел рукой по лицу и понял, что поспать уже не получится.
Ворон вцепился в подол плаща и попытался утащить его в сторону. Утащить не утащил, но сон перебил. Тем более что вид этой взъерошенной птицы развеселит кого угодно. Даже Мэдд не выдержал и расхохотался. Его хохот, похожий на пушечные выстрелы, и мертвого разбудит! Послышалось ворчание и тихая ругань Рэйнара. Следом за ним проснулись Гонард Шэр и Димка Воронов.
– Вместо того чтобы мучить бедную птицу, лучше бы письмо у него забрали. Может, что-нибудь полезное узнаем, – зевнул Трэмп и потянулся.
– Точно, – хмыкнул я, закуривая трубку. – Даже не заметил.
Нур не успокоился. Он с важным видом топтался передо мной и ждал, пока подставлю ему руку. Забравшись на плечо, он угомонился и затих. Из небольшого кожаного мешочка, который был привязан к его лапе, я достал плотно свернутую ленту. Бумага в Асперанорре была скверного качества, поэтому такие весточки мы писали на шелке. Я развернул письмо и несколько секунд тупо пялился на этот короткий текст.
– Что случилось, Серж? – напрягся Рэйнар. Видимо, заметил выражение моего лица.
– Как вам сказать, парни… – Слов не было. Они как-то сразу закончились, и я растерялся.
– Беррэнт дэ вьерн, Серж! – громыхнул Мэдд. – Ты можешь объяснить, что случилось?!
– Сын… – с тупым видом сказал я. – У меня родился сын!
22
Дорогу до Кларэнса почти не помню. Парни поздравляли, весело галдели и горланили песни. Желали сыну вырасти здоровым, сильным и успешным норром. Если быть честным, то я никаких отцовских чувств не испытывал. Единственное, что меня волновало – здоровье Мэриан и ребенка. Все – больше никаких эмоций.
В Кларэнс въехали вечером, едва успев до закрытия городских ворот. Улицы, утопающие в сиреневых летних сумерках, и вот он – замок ордена. Во дворе замка было пусто. Здесь рано ложатся и поднимаются еще до рассвета. Лишь у нашего дома маячило несколько теней с факелами в руках.
– Этерн дарр, мастер!
– Серж! – это Вэльд Рэйн. Он обнял меня, потом отстранился и взял за плечи. – Слава богам, ты жив!
– Где Мэриан?
– С ней и твоим сыном все хорошо, но они уже спят. Ты увидишь их завтра утром.
Рэйн обвел взглядом наш сильно поредевший отряд и посмотрел на меня. Он все понял, и мне оставалось лишь кивнуть:
– Да, мастер… Больше никто не выжил…
– Понимаю, Серж… Да будут боги милостивы к их душам!
– Эр мием фьер!
Да, к жене и сыну меня не пустили. Все верно – грязный, пропахший лошадиным потом и дорожной пылью. Мы смыли грязь и собрались в нашей небольшой столовой, примыкающей к помещению кухни. Даже хозяйку не стали беспокоить. Парни выложили на стол большой копченый окорок, выставили шеренгу бутылок и бочонок ретта. Вы правы – в других мирах традиции остаются традициями, и поднять бокал за Сержа норр Кларэнса, у которого родился сын, – святое дело.
– Ты уже придумал имя своему сыну? – спросил меня Дмитрий.
– Данила.
– Данн ил? – переспросил Рэйнар.
– Можно сказать и так, – хмыкнул я.
– Данн ил Кларэнс, – сказал Трэмп и ткнул пальцем в потолок. – Хорошее имя!
– Да будут боги щедры к его судьбе! – поднял бокал Вэльд.
– Пусть боги будут щедры и милостивы, – вторил ему Мэдд Стоук. – Дарре, Серж!
– Пусть они укажут ему верный путь! – кивнул Гонард Шэр. – Дарре!
– Дарре, парни!
Уже начало светать, когда мы решили разойтись и немного поспать. Гонард, добравшись до Кларэнса, наконец расслабился. Если честно – я впервые видел его таким… простым, что ли? Он сидел между Рэйнаром и Димкой, распахнув свой потертый камзол, и весело смеялся над нашими шутками. Прикусив чубук прокуренной трубки, он вместе со всеми поднимал глиняные кружки, наполненные пенистым реттом. Совершенно другой гном. Совсем не похожий на того важного судебного чиновника, каким я его увидел в Грэньярде.
