Забил все-таки купца! Экий он охальник, наш дюнк. Там такой фарш, что даже смотреть неприятно. Эльвейра оттолкнул ногой тело, а потом привалился к скамье и обхватил голову руками.
– Давай, герой абордажа, рассказывай, – вздохнул я, но он даже не пошевелился. Сидел и раскачивался, как китайский болванчик.
– Серж… – тихо сказал Рэйнар и поморщился, – пусть отойдет немного.
– Нечего ему раскисать, – отмахнулся я. – Эй, на драккаре! Дома есть кто?
– Что тебе рассказать? – Лексио поднял голову и посмотрел на меня.
– Откуда ты знаешь этого дохлого купца?
– Он торгует рабами.
– Торговал, если быть точным, – заметил Барри. Он пощупал жилку на шее купца и дал знак своим парням, чтобы те выбросили труп.
Гномы легко подхватили тело и перебросили его через планшир. Конечно, не забыли обыскать на предмет трофеев. Все найденное они передали своему командиру, а тот подошел к Лексио и молча положил перед ним.
Эльвейру даже перекосило. Думал, еще чуть-чуть, и побежит желудок облегчать. Нет, не побежал. Уже хорошо.
– Серега! – позади меня послышался крик. Обернулся и увидел Олега, выглядывающего из грузового люка.
– Что там?
– Не хочешь взглянуть? Думаю, что тебе будет интересно.
27
За тюками с шерстью был обнаружен закуток, где мы нашли пятерых закованных в цепи невольников и два запертых сундучка, набитых грасснорами. Судя по весу – не меньше тридцати тысяч даллиноров. Приличная сумма. За эти деньги можно купить три поместья с манором, землей и внушительным количеством работников. Вряд ли капитан этой посудины рисковал бы жизнью, будь это его деньги. Хотя кто знает? Чужая душа – потемки. Иные до самой смерти сидят на мешках с золотом, но продолжают питаться заплесневелыми сухарями. Жаль, но хозяина этих денег мы уже не узнаем – из команды никто не выжил.
Невольников вывели из трюма и выстроили на палубе. Сильно отощавшими этих мужчин не назовешь. В меру похудевшие – так будет точнее. Морды в синяках и кровоподтеках, но мы их и нашли не у жены под боком. Кандалы сняли. Воняло от них… даже глаза слезились. Пришлось поставить к подветренному борту, чтобы не задохнуться. Интересно, а как их кормили, если вход был заложен тюками? Ответ нашли гномы. Они уже успели перевернуть кубрик кверху дном и обнаружить хорошо замаскированный люк, через который пленникам передавали хлеб и воду. Пока я разглядывал невольников, ко мне подошел капитан Наэрр.
– Тьфу ты… – Наш бравый корсар был не на шутку расстроен.
– Что случилось, Стиг?
– Браслет. – Он махнул в сторону убитого шкипера. – Парни хотели снять золотой браслет с его руки, а он возьми и рассыпься пылью.
– Аргнорр?
– Он самый. Увы, магистр, но вы остались без абордажного приза.
– Я-то здесь при чем?
– Вы же первый забрались на борт этого корабля.
– Как-нибудь переживу, – отмахнулся я. – Тем более что неизвестно, какую магию могли подвесить на этот браслет. Лучше не связываться.
– Что будем делать с кораблем?
– Понятия не имею. Сам как думаешь?
– Чтобы дотащить это корыто до Эгердора, нужен серьезный ремонт, который займет не меньше двух дней. – Капитан прищурился и осмотрелся. – Проще забрать груз пушнины и затопить этого «тюленя».
– Хорошо, так и сделаем.
– Надо навести порядок на борту.
– Что? – переспросил я. – Прости, не понял?
– Нельзя топить корабль с телами на борту. Хаббе может обидеться и послать бурю…
Как оказалось, есть такое старое поверье: нельзя топить захваченный корабль с трупами убитых моряков. Так не поступают даже с самыми злейшими врагами. Победитель обязан похоронить павших с приличествующими церемониями, чтобы их души не превратились в морских чудовищ, которые обязательно отомстят своим обидчикам. Оказалось, что и это еще не все! После того как корабль будет освобожден от «смерти», капитан-победитель может его затопить, но опять же – согласно древнему обряду. Сам обряд несложен, но пару часов мы потеряем. Не смертельно.
– Да, конечно, – сказал я, когда Наэрр закончил объяснения. – Поступайте, как считаете нужным. Мы поможем.
Спустя несколько часов все было закончено. Позади нас тонул захваченный корабль, а я сидел и смотрел, как Эльвейра возится с освобожденными невольниками. Он перевязывал им раны, что-то выспрашивал и выглядел совершенно спокойным. Даже удивительно…
