Через некоторое время мы снова разводим костер. Надо поесть и определиться с тем, что будем предпринимать дальше. За нами прилетят через пять дней. Дельтапланов больше нет. По прямой от нас до плато чуть больше четырехсот километров. Только вот люди ходят не по прямой, а по местности. А местность там разная. Она включает реки, леса, бескрайнюю степь и такую милую особенность, как горный хребет.
— Что будем делать? — спрашивает By.
— Надо добираться пешком, — отзывается Ганс, — бросаем все, без чего можно обойтись, включая, разумеется, и алмазы, рюкзаки на спины и вперед. Тут все в хорошей спортивной форме, километров по семьдесят в сутки одолеть сможем. Может быть даже больше.
— Семьдесят не получится, — возражает ему Раджив, — нам через горы идти. Там темп снизится. Да и через лес столько не пройти. Не успеем мы за пять дней.
— Успеем, — включаюсь в разговор, — у нас есть поговорка: «Умный в горы не пойдет, умный горы обойдет».
— Так ведь крюк получится, — удивляется Ганс, который как раз в горы пошел бы с удовольствием.
— Получится. Но мы успеем. Зачем ноги трудить, когда у нас под самым носом река течет?
— Так ведь она течет не туда, куда нам нужно?
— Я подозреваю, что течет она в океан. И еще мне помнится, что в первый день мы пролетали реку, очень похожую на эту. Пошире, пожелтее, но скорее всего это именно она, в нижнем течении.
— И из чего вы планируете делать лодки?
— Про лодки забудьте. На них просто нет времени. Сейчас ляжем спать, в таком состоянии мы не работники. А поутру свяжем плот и вперед по течению. Сплавляемся до океана, а дальше уже по берегу, ножками. Устраивает такой вариант?
— Вариант-то устраивает, но чем вы предполагаете пилить деревья, ножами?
— Не волнуйтесь, справимся. А сейчас предлагаю распределить дежурства. Серьезных хищников тут нет, но спящих могут и койоты загрызть. Поэтому будем дежурить по очереди, по два человека.
— Но ведь нас только пятеро осталось!
— В паре со мной будет дежурить Иннокентий. Итак, кто чувствует себя в силах дежурить первым?
— Я могу, — вызвался Ганс.
— И я, — поддержала его Дианта. — Должен же за вами хоть пару часов врач присмотреть. Чтобы рецидив не начался.
— Хорошо, тогда вы дежурите первыми, а через два часа будите меня. Последними будут дежурить By и Раджив. Всех такой расклад устраивает? Отлично, тогда заканчиваем ужин и спать. И еще. Все отключите переговорные устройства. Вот тут внизу есть рычажок. Для Вильяма мы все умерли, а мертвые по радио не разговаривают. Не будем его разубеждать. Пусть и дальше считает, что он остался один на всем континенте.
By подошел ко мне, когда я уже расстелил спальник и собирался ложиться. Предложил отойти в сторону и переговорить с глазу на глаз. Я согласился.
— Почему Вильям назвал вас коллегой? — спросил меня By, как только мы отошли подальше.
— Предполагаю, что таким образом он поставил нас в известность о том, что работает на разведку, и мне почему-то кажется, что речь идет не об австралийской разведке.
— Скорее всего, это так. Я независимо от вас пришел к аналогичному мнению. А вы работаете на русскую?
— By, зачем ломать комедию? Не будете же вы утверждать, что перед тем как пригласить меня для охраны экспедиции, не ознакомились с моим досье. А поскольку вы его читали, вам должно быть доподлинно известно, что не просто работал, а был кадровым сотрудником. Вплоть до увольнения. И чем я занимался потом, вам тоже известно. Так к чему тогда эти вопросы?
— Я хотел прояснить обстановку, чтобы между нами не осталось недомолвок.
— Отлично, тогда немедленно сознавайтесь, вы работаете на китайскую разведку?
— Скажем так, я не буду вас в этом разубеждать, но и подтверждать тоже ничего не буду.
— Вот и поговорили. Спиной-то к вам можно поворачиваться?
— Можно. Я очень не люблю англичан, поэтому предлагаю вам дружить против них. У нас есть поговорка: «Враг моего врага — мой друг».
— Я согласен. У нас тоже есть такая поговорка. Какие у вас предложения?
— Добираемся до места, берем его за жабры и доставляем на Землю.
— Согласен, а там?
— А там его нужно подробно расспросить и примерно наказать. И лучше, чтобы это произошло в Китае.
— Почему именно в Китае?
— Да просто потому, что у нас там в качестве высшей меры все еще сохранился такой анахронизм, как смертная казнь. Не отпускать же его потом. Или вы считаете, что он ее не заслуживает?
— Заслуживает, конечно, но вам не кажется, что этот метод сведения счетов, мягко говоря, устарел. И не найдет понимания у рас, с которыми мы
