Сантьяга понял, что повелитель уперся, и сдался:
– Опасаюсь, а не боюсь, поскольку на кону стоит гораздо больше обычного.
– Ты не победишь, пока будешь испытывать страх.
– Страх – это прививка от самоуверенности.
– Кровь – прививка от самоуверенности, – неожиданно бросил князь Темного Двора. – А страх – это чувство, которое мешает побеждать. – И сразу же, с той же резкостью продолжил: – Ты считаешь, Ярга тебя переиграл?
– Он оказался в ловушке, вступил в бой, но потерпел поражение.
– Нас было двое, – напомнил князь.
– Ярга должен был умереть или победить, – жестко произнес Сантьяга. – Вы не смогли отрезать ему доступ к Источнику, и во время сражения Ярга должен был сотворить еще более сильное заклинание, возможно, из числа запрещенных. Он всегда шел до конца, а сейчас… прекратил бой. Показал себя и прекратил бой. Почему?
– Хочешь сказать, Ярга добился того, зачем явился в Замок? – после долгой паузы спросил повелитель Нави.
– Да.
И мрак вокруг сгустился, недовольный коротким и прямым ответом комиссара.
– Я буду думать об этом.
– Да. – Сантьяга сделал шаг прочь, но остановился, услышав негромкое:
– Если ты прав, получается, мы потеряли и второй Великий Дом?
– Я не знаю, что произошло в Замке, и не могу сказать, чего добился Ярга. – Комиссар, как это ни странно, вернул себе привычный тон, в котором чувствовались нотки иронии. – Но в Зеленом Доме Яргу ожидает сюрприз. Не сегодня. Но весьма неприятный.
– Далину нашли в Нескучном саду, на земле, почти в канаве, – ровным, безжизненным голосом сообщил Сдемир. – Ее изрезали…
– Я видела, – тихо произнесла Всеведа.
Она примчалась в Кузьминки сразу, как только узнала об обнаружении тела, и сочла необходимым напомнить об этом.
– Ее изрезали, – повторил юноша, пронзительно глядя в глаза Всеведе. – И я думаю, это было ритуальное убийство. Мою любимую принесли в жертву.
– Я не узнала раны, – честно ответила Берегиня. – Я согласна с твоими выводами, но не узнала раны. Я понятия не имею, что за церемонию провели над Далиной, и могу лишь повторить, что разделяю твое горе, Сдемир.
– Ты потеряла Федру, – неожиданно произнес барон, продолжая смотреть на женщину.
– Потеряла, – ответила Всеведа, и голос ее дрогнул.
Лишь великая актриса могла идеально сыграть дрогнувший голос в реплике из одного слова. Такая, как Берегиня.
– Нам обоим пришлось заплатить высокую цену за… – Сдемир покачал головой, удивляясь тому, что столь высокая цена уплачена за такую мелочь, как власть над Великим Домом, и закончил: – За то, что мы натворили.
Всеведа склонила голову, быстрым жестом смахнув с ресниц предательскую слезу, помолчала и негромко сказала:
– Во время встречи с тобой Сантьяга предлагал предать меня?
– Разумеется.
– Теперь ты знаешь, как темные выражают неудовольствие.
У Сдемира дрогнули пальцы. Даже не дрогнули – задрожали. И он не стал это скрывать от Берегини: замер, глядя на «провинившуюся» правую руку, а когда спазм прошел, тихо согласился:
– Теперь знаю.
И отвернулся, скрывая увлажнившиеся глаза.
Или же злой огонь, на мгновение в них вспыхнувший.
На одно-единственное мгновение.
А Всеведа, дав собеседнику время успокоиться, продолжила:
– Мы не должны были никого терять. И уж тем более – наших близких. Федра, Далина, Градислава… Их убили не потому, что в том был смысл, а от безумного отчаяния и ненависти. Наши враги поняли, что проиграли, и мстили, демонстрируя слабость и злобу.
– Мы расплатимся, – глухо пообещал Сдемир, по-прежнему не глядя на Всеведу. – Мы обязательно расплатимся…
«Мы знали, что противостояние в Зеленом Доме обязательно закончится смертью, – таков закон. Мы ждали сражения, жестоких боев на улицах Тайного Города, но королева Всеслава не стала затевать междоусобицу, и ее загадочная смерть подвела черту под событиями, которые начались не сегодня и не вчера. Наши аналитики уверены, что атака на ее величество началась во время свадебной церемонии, превратившейся в
