смертельной, зато их ядовитая слюна и острые когти таили немалую опасность для зеленых ведьм. Големы атаковали воительниц со стен и потолков, прицельно ударили ядом, заставив активизировать непроницаемые для жидкостей «щиты», но главное – отвлекли от дверей, через которые в комнату вошли убийцы. Вопреки приказу Всеведы, Ванда не стала полагаться на «пауков», а велела атаковать под их прикрытием. Шадра и Чилика взорвали дверь, затем укрылись, пережидая ответный залп, покричали, показывая защитникам, что «стрелы» попали в цель, а когда воительницы отвлеклись на «пауков», стремительно атаковали, безжалостно круша таких же, как сами они, Дочерей Журавля, вся вина которых состояла лишь в том, что они сохранили верность королеве.
Удар, еще удар, еще…
Чилика и Шадра были опытными воительницами и легко предсказали поведение подруг. Чилика и Шадра знали, что те набросят на себя «щиты», и подготовили зачарованные клинки, легко проходящие магическую защиту. Острая сталь безжалостно пронзала не успевших опомниться защитниц, а тех, которые переключали внимание на предательниц, били «псевдопауки».
И первой, конечно же, упала Ямания. Верная, но слишком слабая Ямания. Королевская секретарша, которая даже не успела надеть «панцирь», пропустила удар в шею и рухнула на колени, заливая комнату потоками крови. Выронила жезл, попыталась закрыть рану рукой, прохрипеть проклятие в адрес Чилики, но не сумела – глаза остекленели, и Ямания ничком повалилась под ноги убийцы.
Сделав для своей королевы все, что смогла…
– Спящий, Спящий, как ты допускаешь такой ужас? Почему не можешь проснуться хотя бы на минуту? Почему?
Старая Загоска со слезами на глазах наблюдала за устроенной в соседней комнате бойней. Следила в замочную скважину, как одни Дочери Журавля безжалостно истребляют других, и понимала: она – следующая. Загоска была стара, далека от политики и войны, но не глупа. Она знала, за кем пришли убийцы.
И еще знала, что выставленная ею магическая защита продержится недолго, вот и умоляла Спящего о помощи, перемежая просьбы нападками:
– Пожалуйста, пожалуйста, проснись! Не оставь нас… Как ты можешь видеть такие сны? Зачем тебе эта жестокость? Спящий, сбереги хотя бы младенца… Хотя бы его, умоляю…
А в соседней комнате уже умерла последняя воительница: попыталась пронзить одну из убийц, но «паук» плюнул ядом, и несчастная закричала от нестерпимой боли, прижимая руки к голове. Но крик почти сразу сменился предсмертным хрипом – когда «Клюв журавля» вонзился дружиннице в сердце.
Шадра же повернулась к дверям в спальню, чуть склонила голову, быстро провела магическое сканирование и хрипло сообщила:
– Зачарованы.
– Не проблема, – рассмеялась Чилика, после чего взяла с диванчика расшитую подушечку и вытерла об нее окровавленный клинок. – Я открою минуты за три.
«Три минуты!»
Как же страшно, когда точно знаешь, сколько тебе отпущено. И вдвойне страшно, когда отпущена сущая мелочь, жалкие крохи, несчастные три минуты.
Последние…
Загоска бросила безумный взгляд на королеву – Всеслава, бледная как мел, с заострившимся носом и запавшими глазами, все еще пребывала в беспамятстве, – затем взглянула на младенца, к счастью, тот не плакал, иначе бы повитуха сошла с ума от жалости, после чего подошла к гардеробу и посмотрела на свое отражение в зеркале: пожилая женщина, невысокая и полная, очень простая на вид, а главное – очень добрая на вид. Такой Загоска и была. И такой, получается, умрет.
«Три минуты. Точнее, уже меньше… Позвонить дочери? Еще раз сказать, что я ее люблю… Нет, телефон давно не работает… Написать записку? Найдут. Попытаться бежать? Как?»
Секунды таяли на глазах.
«Неужели королевы не предусмотрели потайного хода в спальню? Пусть не для бегства – для любовников! Ведь далеко не у всех королев были законные мужья… А тем, у кого они были, подобные потайные ходы еще нужнее…»
Две минуты.
Загоска лихорадочно оглядела спальню, подбежала к картине на стене, передвинула, наклонила, сняла – ничего. Попыталась отыскать потайную кнопку в подлокотнике кресла, громко всхлипнула, поняв, что опять ошиблась, отскочила в сторону. Завыла, но тут же замолчала, заставила себя собраться, потому что паника убивает быстрее клинка, вновь вернулась к гардеробу, распахнула створки, мельком просмотрела висящие на плечиках вещи, ощупала заднюю стенку, а затем уставилась на зеркало. На большое зеркало, которое начиналось у самого пола и поднималось к потолку. Зеркало больше всего напоминало дверь, и оставалось выяснить, как же оно работает.
Если, конечно, оно работает.
Тридцать девять секунд.
