разбирали убитых и раненых, складывая тела погибших горожан и проезжих гостей в небольшой церквушке неподалёку от «Золотого креста». Пожаловал сам burgermeister с толстой золотой цепью на обильном пузе, пожаловал majordomus из графского дворца. Хозяин гостиницы, уцелевший во всем этом бедламе, только трясся и ничего не мог толком рассказать.
Курт и Ингвар вернулись. Они нашли бедолагу кучера – лежал с распоротым животом у ворот конюшни. Жизнь свою он продал дорого, рядом с ним валялись три гууна со снесёнными головами и четвёртый – грудь насквозь пробита мечом самого Гюйфе.
– Похоронить надо… – мрачно сказал Курт, обнажая голову.
Алисанда дю Варгас тоже не спала до утра. Минди и Венди собрали почти два десятка тяжелораненых, и чародейка пустила в ход всё своё искусство. Спасти удалось не всех, но большинство, по уверениям волшебницы, «будут жить».
Мэтр Бонавентура опять, где мог, с самым вороватым видом собирал головы гуунов. Мастер с прилепившимся к нему Ингваром старались просто помогать.
К утру все от усталости валились с ног.
Мастер забылся тяжёлым сном рядом с постелью неподвижного ученика. Юноша так и оставался лежать, ничего не видя и не слыша, ничего не зная о яростной битве, унёсшей столько жизней.
– Мэтр! Мэтр Бонавентура! Давайте наконец поговорим начистоту.
Был полдень. Только что окончилась заупокойная служба, тела Кевина и Гюйфе опустили в церковную землю; кто знает, каким богам – или же Спасителю – они поклонялись, но Бонавентура заявил, что «хуже не будет».
«Золотой крест» приводили в порядок. Хозяин уже деловито раздавал указания рабочим, а Алисанда дю Варгас потребовала обед себе в комнату.
Сидели втроём: Алисанда, мастер и мэтр Бонавентура. Чародейка была бледна, под глазами синели глубокие тени, которые не смогли скрыть никакие кремы и притирания.
– Куда вы ехали? К кому? У вас тяжелораненый паренёк, со сложнейшим магическим поражением, потенциально очень опасным. Куда вы его волокли? К северу от этих мест есть только один чародей, кто мог бы вам помочь, однако он – очень, очень далеко. Десять дней пути, самое меньшее. А тут, в маркграфствах, баронствах и княжествах сидят такие, с позволения сказать, волшебники, – она скорчила презрительную гримаску, – что я бы им даже свиней пасти не доверила.
Алисанда воззрилась на молчащих Бонавентуру и мастера.
– И я готова прозакладывать мою собственную девичью честь, что вы направлялись к магистру Скорре.
Алхимик издал какое-то неразборчивое восклицание.
– Не оскорбляйте меня враньём, почтенный мэтр. Я… имею честь быть хорошо знакомой с упомянутым магистром. Мне известно, что он ходил с вами, с охотниками на вампиров. Мне также известно, что он по-прежнему… вовлечён в эти дела. Ну, хорошо я рассуждаю? Скажу больше, несмотря на всю безумность замысла, больше вам ничего не оставалось делать. Даже я, член Капитула, не могу вам тут помочь.
Мастер и мэтр Бонавентура переглянулись.
– Досточтимая госпожа, – наконец проговорил Фиданца, складывая на груди руки, огромные, словно ласты морских чудовищ, – мы не хотели бы никаких… недоразумений с Капитулом. Вы вскоре покинете нас, отправившись по своим делам, вне всякого сомнения важным и тайным, какие только и достойно иметь входящей в собрание сильнейших чародеев нашего мира…
– Оставьте лесть, мэтр Бонавентура. Меньше всего мне хотелось бы сейчас заниматься… политикой. Мы дрались с вами плечом к плечу. Хватит ломать комедию. Она вас недостойна.
Мастер смотрел на чародейку. В скромном, более чем скромном платье, никаких украшений, никакой косметики. Волосы убраны под простой платок. Но на груди – тонкая цепочка потемневшего серебра, с пробитой монеткой в качестве кулона; охотник хорошо помнил, что сделал так же точно надетый на шею волшебницы амулет во вчерашнем бою, избавив её от необходимости плести сложное заклинание.
– Хорошо, госпожа, – медленно сказал он. – Мы действительно искали встречи с магистром Скорре. Мы с ним старые друзья. Дрались вместе с упырями.
Вспышка в глазах её светлости дю Варгас была слишком быстра, чтобы её заметил кто-либо, кроме старого охотника. Чем-то эти сведения зацепили её, зацепили очень сильно.
– Удивительные шутки играет с нами судьба, – проговорила чародейка, и что-то в тоне её голоса заставило насторожиться даже мэтра Бонавентуру, успевшего, похоже, позабыть о пережитом кошмаре и вновь вспомнить о женских прелестях волшебницы. – Я… я только что повидала магистра Скорре. Я… должна была обсудить с ним важные вопросы практической магии. И вот… мы встречаемся с вами…
– Мы уже говорили вашей светлости, этот тракт – единственная дорога, ведущая к северной оконечности континента, – напомнил мастер. – Нет ничего удивительного, что мы встретились тут.
– Нет, охотник, – со странным выражением покачала головой чародейка. – Судьба… это много больше, чем «единственная дорога».
