– У Красной есть повод иметь на меня зуб, – не без известной гордости заявил мастер. – Она могла что-то прознать и о нашем мэтре. Вот и ответ – кто на нас нападал.
– Спекуляции чистой воды, – покачала головой Алисанда. – Может, так, может, иначе. Нет достаточных свидетельств.
– Мэтр! – вдруг раздалось резкое из переговорной трубы. – Мэтр, дерево поперёк тракта!
– О, только не снова эти уроды, – простонал алхимик. – Меня от этих кошмарных тварей просто тошнит. Курт, останавливайся…
– Нет! – Алисанда резко вскочила на ноги, почти оттолкнула толстяка от раструба. – Гони! Гони, Курт, гони! Как можешь! Вперёд! Только вперёд!
– Что…
– Гони! – взвизгнула Алисанда и, на ходу распахнув дверцу кареты, лихо полезла прямо на крышу.
Мастер ринулся следом.
Холодный ветер ударил в лицо; тракт тянулся по узкой полосе меж стенами глухого елового бора. Здесь, на северной границе маркграфства, селения становились уже редки, и найти неширокое место труда не составляло.
Тут, вдобавок, дорога проходила по глубокой выемке – имперские инженеры не любили ни подъёмов, ни спусков. Всегда, при малейшей возможности, они пробивали прямой путь даже сквозь не самые высокие и крутые холмы.
Дорога перед путниками оказалась наглухо заваленной. И не одним-единственным деревом – впереди громоздилась настоящая баррикада.
Курт, повинуясь команде чародейки, щёлкнул хлыстом, словно хлопушкой, над головами варанов, и те послушно прибавили ходу.
Алисанда, балансируя на крыше экипажа, размахнулась, правая рука её описала широкий полукруг. С пальцев сорвался огнешар, шипя и разбрасывая искры, устремился к преграде.
И тотчас же навстречу ему рванулась стремительная крылатая тень. Неимоверно быстрая, мечущаяся из стороны в сторону, с размытыми очертаниями широко раскрывшихся кожистых перепонок.
Тень врезалась прямо в огнешар, и тот взорвался, рассыпаясь веерами пламенных брызг.
– Проклятье! – взвизгнула чародейка, – Курт!
Однако наёмник уже понял всё сам, резко натягивая вожжи.
Огнешар распался, но и летучую бестию отшвырнуло назад, вбило в завал, острые сучья пронзили в ряде мест туго натянутую плоть крыла.
Мастер спрыгнул наземь, припал на одно колено; оба вскинутых самострела изрыгнули серебристрые дроты. Острия с хрустким звоном входили в дерево, прибивая к нему крылатую тварь.
Ингвар, Курт, Храбр, другие слуги Алисанды с мечами наперевес ринулись к баррикаде.
Они опоздали совсем ненамного. Очертания твари подёрнулись на миг тёмной дымкой, расплылись, и вместо летающего существа появилась молоденькая девушка, распущенные светлые волосы взметнулись облаком, и вампирша сорвалась с места.
– Беата! – выкрикнула Алисанда, спрыгивая прямо с крыши дилижанса. Рядом с ней сразу возникли, закрывая собой чародейку, её служанки- цайнопки.
– Беата? – не успел удивиться мастер, потому что вампирша уже оказалась среди бросившихся на неё людей, взвыла, закружилась, нанося мгновенные, неотразимые удары появившимися из ниоткуда когтями.
Храбр успел прикрыться мечом, однако клинок вырвался из рук силача с такой лёгкостью, словно держал его малый ребёнок. Другой вершник всхрапнул и покатился, из шеи фонтаном хлестала кровь.
Курту и Ингвару тоже удалось кое-как защититься, и даже не упустить собственные мечи. Вампирша завыла, подпрыгнула, перекидываясь, и на Алисанду дю Варгас вновь ринулся крылатый зверь, выставляя острые, словно копья, суставы согнутых неимоверным и невозможным при полёте образом крыльев.
Ничего хуже этого случиться не могло – когда упырю удалось трансформироваться и он атакует в облике крылатого зверя.
Алхимик тоже выскочил из кареты со своим собственным арбалетом, выстрелил снаряжённой жидким огнём скляницей, промахнулся; брёвна завала заполыхали.
Алисанда вдруг схватилась за амулет на груди, и мастер уж было подумал, что та решила прибегнуть к последнему средству; однако чародейка, напротив, ничком бросилась наземь, швырнув в проносящуюся над ней упырицу что-то невидимое.
Это что-то вновь, как и самый первый огнешар, откинуло вампиршу к охваченной пламенем баррикаде, дало несколько мгновений отряду собраться и выставить мечи.
Пламя упырице, похоже, не слишком понравилось; она завыла, заверещала, рванулась – на спине и изломах крыльев остались лоскуты алхимического огня. Мастер почти в упор пробил ей грудь четырьмя болтами, но обычно надёжное оружие если и замедлило врага, то ненамного. Вампирша – Беата? – кинулась вновь, но на сей раз не на людей, а на тягловых варанов, в один миг оторвав головы передней их паре. Торжествующе, нечеловечески не то захохотала, не то заквакала, и бросилась к следующей.
Мастер до боли сжал рукоятки самострелов. Обоймы опустели уже больше чем наполовину, а упырицу не удалось даже хотя бы замедлить. Она
