нимбом обрамляла картина объятой страстью Леды и не менее распаленного лебедя[1].
— Рановато ты, — сухо заметила хозяйка борделя. — Что, перестрелял всех клиентов? Или салун сгорел дотла?
— Мечтай, мечтай, — съязвил в ответ Холидей, направляясь к сейфу в углу. Он присел перед несгораемым шкафом и набрал комбинацию.
— Ты что это делаешь? — заподозрив неладное, спросила Кейт.
— Иду выгуливать сбережения, а то залежались, — ответил Холидей, когда замок щелкнул, и дверца сейфа открылась.
— Не смей трогать деньги! — прикрикнула на него Кейт.
— Не глупи, — ответил Холидей, доставая сбережения. — Чьи это деньги, в конце-то концов?
— Вдруг тебя подстрелят и ограбят?
— Тогда, любовь моя, огласят завещание, и ты искусаешь себе локти, — насмешливо произнес Холидей. — Знаешь, тяжело сочувствовать владелице самого крупного в округе борделя.
— Я думала, деньги нужны тебе, чтобы запереться в лечебном доме и подохнуть.
— Ты у меня мастерица деликатно высказаться, — ответил Холидей. — Говорю же: я беру деньги на время, только чтобы впечатлить одного человека, который, вполне возможно, увековечит память обо мне.
— Я думала, это уже сделали бульварные романы.
— Понимаешь, есть бессмертие, а есть бессмертие, — криво усмехнулся Холидей. — Не успеешь проснуться, как мы с денежками вернемся.
— Тебе же лучше будет, — угрожающе предупредила Кейт. — Если потеряешь деньги, если тебя ограбят или убьют, то клянчи, не клянчи — от меня и пенни не получишь.
— Кейт, светоч жизни моей, обещаю: если меня убьют, я точно не прибегу к тебе за деньгами, — ответил Холидей.
— Я не шучу, Док, — как никогда серьезно проговорила Кейт. — Останешься без денег, и можешь сразу пойти куда-нибудь на конюшни или в сарай, чтобы там выкашлять легкие.
Холидей закрыл сейф, провел ногтем по ребру денежной стопки, будто это была колода карт, и спрятал ее в карман жилетки. Поцеловал Кейт в щеку.
— И я тебя люблю, мой ангел, — сказал он, не в силах сдержать улыбку.
Кейт метнула в него яростный взгляд.
— Как так, интересно, вышло, что мы вместе? — почти с тоской в голосе произнесла она.
— Ответ очень прост.
— Да? — с искренним любопытством спросила Кейт.
Холидей улыбнулся.
— Кому еще мы нужны в этом мире, как не друг другу?
Прихватив трость, он покинул кабинет. Выходя из борделя, Холидей огляделся в поисках шелудивого пса и, нигде его не заметив, поразмышлял, добрый ли то знак или дурное предзнаменование. Так и не разобравшись, пожал плечами и отправился в «Монарх».
3
На подходе к салуну Холидей заметил идущую навстречу нарядно одетую женщину с летним зонтиком. Подойдя ближе, он узнал в ней Сюзан Энтони — по афишам, что висели по всему городу. Когда они почти пересеклись, Холидей снял шляпу и низко поклонился.
— Вы украшение сегодняшнего вечера, мисс Энтони, — сказал он.
— Я вас знаю? — с любопытством спросила она.
— Нет, мисс Энтони, — ответил Холидей. — Зато я знаю вас. Точнее, знаю о вас.
— Если мы не знакомы, тогда к чему такие почести, поклоны?
Холидей пожал плечами.
— Почему бы и нет?
— Ну что ж, тогда будем официально знакомы, — сказала она, протягивая руку. — Приятно познакомиться, мистер…
— Доктор, — поправил ее Холидей, пожимая ей руку. — Джон Генри Холидей.
— …доктор Холидей.
— Док Холидей, — уточнил он. — К чему формальности?
Выпучив глаза, мисс Энтони отдернула руку, будто коснулась гремучей змеи.
