Город пустых. Побег из Дома странных детей

— Их пытали? — спросила Эмма.

— Совершенно очевидно, что их пытали, пока они не утратили рассудок, — ответил клоун. — Пытали, пока они не забыли, как это — быть странными!

— Да вы хоть целый день меня пытайте, — включился в разговор Миллард. — Я все равно не сумею забыть, как это — быть невидимкой.

— Покажи им шрамы, — обратился клоун к медсестре.

Медсестра подошла к неподвижной женщине и откинула простыни. Тонкие красные шрамы длиной с сигарету пересекали ее живот, виднелись на шее и под подбородком.

— Это вряд ли может служить доказательством пыток, — с сомнением произнес Миллард.

— В таком случае чем это может служить? — возмущенно поинтересовалась медсестра.

Миллард не обратил внимания на ее реплику.

— У нее есть еще шрамы, или это все?

— Ничего себе все! — откликнулась медсестра и, сдернув простыни, обнажила ноги женщины, чтобы продемонстрировать такие же шрамы на задней части ноги под коленом, на внутренней стороне бедра и подошве.

Миллард наклонился, разглядывая стопу.

— Какое странное место, вы не находите?

— К чему ты клонишь, Милл? — спросила Эмма.

— Тихо! — шикнул на нее Енох. — Пусть изображает из себя Шерлока, если ему так хочется. Мне это очень даже нравится.

— Почему бы нам не порезать его в десяти местах? — предложил клоун. — Тогда посмотрим, покажется ли ему это пыткой!

Миллард подошел к кровати шепчущего мужчины.

— Можно мне его осмотреть?

— Я уверена, что он возражать не будет, — кивнула медсестра.

Миллард приподнял простыни над ногами мужчины. На подошве одной из его босых ног виднелся шрам, подобный шраму у неподвижной женщины.

Медсестра кивнула в сторону третьей несчастной.

— У нее имеется такой же, если это то, что тебя интересует.

— Довольно, — вмешался складывающийся человек. — Если это не пытка, тогда что?

— Исследование, — ответил Миллард. — Эти надрезы тонкие и хирургически точные. Они не рассчитаны на то, чтобы причинять боль. Скорее всего, их даже делали с применением анестетика. Твари что-то искали.

— И что же они могли искать? — спросила Эмма дрогнувшим голосом, в котором слышался страх перед ответом.

— Существует старая поговорка о стопе странного человека, — ответил Миллард. — Кто-нибудь из вас ее помнит?

— Стопа странного человека — это дверь к его душе, — отчеканил Гораций. — Но это говорят детям только для того, чтобы они не разувались, играя на улице.

— Может, это так, а может, и нет, — пробормотал Миллард.

— Не смеши! Ты думаешь, что они искали…

— Их души. И они нашли их.

Клоун громко расхохотался.

— Что за бред сивой кобылы! Только потому, что они утратили свои способности, ты считаешь, что у них удалили вторую душу?

— Частично. Нам известно, что вопрос второй души занимает тварей уже много лет.

Тут я вспомнил наш с Миллардом разговор в поезде и вмешался:

— Но ты сам говорил мне, что душа странного человека — это именно то, что позволяет нам входить в петли. Таким образом, если у этих людей нет души, как могли они оказаться здесь?

— Но ведь на самом деле их здесь нет, ты не находишь? — откликнулся Миллард. — Я хочу сказать, что их разум совершенно определенно находится где-то в другом месте.

— Ты притягиваешь объяснение за уши, — покачала головой Эмма. — Миллард, я думаю, что все это уже слишком.

— Потерпите меня еще немного, — попросил Миллард. Он разволновался и быстро ходил по комнате взад-вперед. — Я не думаю, что вам известно о том случае, когда нормальный человек однажды все-таки вошел в петлю.

— Нет, потому что всем известно, что это невозможно, — ответил Енох.