Она коснулась уха мужчины носком ботинка, и вдруг полголовы откололось и рассыпалось в пыль.
Эмма ахнула и выпустила брезент из рук. Крамбли превратился в высохший гипсовый слепок самого себя, такой хрупкий, что сильный порыв ветра мог разнести его в прах.
Бедный рассыпающийся мистер Крамбли остался лежать на земле, а мы подошли к входной двери. Взявшись за дверную ручку, я осторожно ее повернул, и дверь отворилась. Мы вошли в комнату, которая оказалась прачечной. В большой корзине лежала чистая с виду одежда, а над раковиной висела стиральная доска. Этот дом покинули совсем недавно.
Здесь Ощущение чувствовалось гораздо острее, и все же нас по-прежнему окружали лишь обрывки присутствия пустот. Открыв еще одну дверь, мы вошли в гостиную. У меня все сжалось в груди. Здесь были отчетливо видны следы борьбы: перевернутая и разбросанная мебель, сброшенные с каминной полки фотографии, изорванные в клочья обои.
—
Проследив за его взглядом, я увидел темное, округлой формы пятно, расплывшееся по потолку. Наверху произошло что-то ужасное.
Эмма зажмурилась.
— Просто слушай, — произнесла она. — Слушай, где воркуют птицы, и больше ни о чем не думай.
Мы закрыли глаза и прислушались. Прошла минута. Затем раздалось приглушенное голубиное воркование. Я открыл глаза и огляделся, пытаясь понять, откуда оно доносится.
Мы начали осторожно подниматься наверх, стараясь не скрипеть ступенями. Мое сердце билось так громко, что его удары отдавались в висках и горле. Лицезрение старого раскрошившегося трупа я еще вынести мог, но не был уверен, что сцена убийства дастся мне так же легко.
Коридор второго этажа был усеян какими-то обломками. На полу лежала сорванная с петель и расколотая в щепы дверь. В пустом дверном проеме высилась опрокинутая башня из сундуков и комодов — кто-то безуспешно пытался забаррикадироваться изнутри.
В следующей комнате белый ковер был пропитан кровью. Это было то самое пятно, которое просочилось сквозь пол на потолок нижнего этажа. Но из кого бы ни вытекла эта кровь, его здесь давно уже не было.
На последней двери коридора не было ни малейших следов взлома. Я осторожно ее приотворил и обежал взглядом комнату. Тут стояли платяной шкаф и комод, на котором были аккуратно расставлены фарфоровые фигурки, а на окне трепетала кружевная занавеска. Ковер был чистым, и все находилось на своих местах.
Я перевел взгляд на кровать и на то, что в ней находилось, и попятился, прижавшись спиной к двери. Под чистыми белыми покрывалами лежали двое мужчин, которые, казалось, спали, а между ними «спали»… два скелета.
— Стремительное старение, — произнес Гораций, прижимая к горлу дрожащие руки. — У двоих оно было выражено гораздо отчетливее, чем у всех остальных.
Гораций пояснил, что мужчины, которые показались мне спящими, так же мертвы, как и мистер Крамбли во дворе. Стоило нам к ним прикоснуться, и они точно так же рассыпались бы.
— Они сдались, — прошептала Эмма. — Они устали убегать и просто сдались.
Она смотрела на трупы со смешанным чувством жалости и отвращения.
Она считала их слабаками и трусами, которые предпочли самый легкий выход. Но у меня не шла из головы мысль о том, что, возможно, эти люди лучше нас знали, что делают твари со своими пленниками. Может быть, мы тоже предпочли бы смерть, если бы знали это.
Мы вернулись в коридор. У меня кружилась голова, и меня тошнило. Больше всего на свете мне хотелось покинуть этот дом. Но мы еще не сделали то, зачем сюда пришли. Нам предстояло подняться еще по одной лестнице.
Лестничная площадка наверху была закопчена дымом. Я представил себе странных людей, которым удалось отразить первую атаку пустот и которые собрались здесь для последнего боя. Возможно, они пытались бороться с силами Зла с помощью огня. А может, это Зло их оттуда выкуривало. Как бы то ни было, похоже, дому едва удалось избежать пожара.
На узкий чердак с покатыми стенами вела низкая дверь. Мы пригнулись и вошли. Все здесь почернело от огня, который также прожег дыры в крыше.
Эмма ткнула Горация в бок.
— Это где-то здесь, — еле слышно произнесла она. — Включай свое волшебство, ловец птиц.
Гораций на цыпочках вышел на середину комнаты и нараспев произнес:
— Сюда, гули, гули, гули…
Вдруг где-то у нас за спиной раздалось хлопанье крыльев и сдавленный крик. Обернувшись, мы увидели в темноте под стропилами не голубя, а
