были видны сквозь любые помехи — тучи, стену дождя, снег, торнадо. Два угольных глаза находили тебя, где бы ты ни прятался. Поэтому, если была возможность, я сам предпочитал смотреть на них, не отсиживаясь в укрытии, в надежде, что в этот раз обо мне забудут. Поднялся сильный ветер. С высоты положения мне было хорошо видно, как яростно он кидает горсти снега на стены оплота, защищенные Периметром. Сама защита уже звенела от напряжения. На стенах суетливо бегали фигурки плетунов, стараясь усилить ее, но их было слишком мало для того, чтобы перекрыть брешь, о которой говорил Низар. Расстояние между ними было в несколько десятков длин хьюршей, поэтому плетунам приходилось все время перемещаться, рассеивая внимание и теряя драгоценную концентрацию.
Я вспомнил, как в раннем детстве мечтал стать плетуном; потом, когда проснулся «прекрасный дар», я поначалу был страшно горд этим фактом, несмотря на стенания матери и мрачное настроение отца. Теперь же пришло понимание, что я не хотел бы быть ни тем, ни другим и изредка завидовал обычным дроу, имеющим возможность жить спокойной жизнью под защитой Периметров.
Из-за снежной кутерьмы за стенами невозможно было различить безбрежные просторы Леса и ближайшую горную гряду. Редкие снежинки залетали в пределы защитного контура и тонким покровом оседали на стенах, ближайших улицах и крышах домов. Я расположился на широком подоконнике с бокалом виасса в руке и наслаждался беснующейся стихией, сожалея, что на подобных приемах не разливают разрывуху. Тьма, ухмыляясь, также наблюдала за мной сквозь черные провалы зрачков. Дверь залы внезапно открылась, впуская внутрь моего полутемного убежища громкие звуки музыки и смех. Уже собираясь испугаться, что это Аглэсса наплевала на гордость и решила подойти ко мне, я вздохнул с облегчением, узнавая фигуру мин-фейрина.
— Сидишь? — поинтересовался Аршалан, приближаясь к моему окну.
— Угу. Неужели партия закончилась? — Я с усмешкой покосился на друга.
— Нет, просто кое-кому приспичило отлучиться, а я воспользовался паузой, чтобы заглянуть к тебе. — Он выглянул в окно, замечая плетунов на стене.
— Так и знал, что неспроста всех перевели! — проворчал исишу. — Что, все настолько плохо?
— Думаю, да, — беспечно отозвался я.
— И как всегда, весь свет находится под единственной надежной защитой оплота, — едко бросил Арш, кривясь. — Как ты считаешь, сколько существ удастся привести сюда, если случится прорыв?
Я повертел ножку бокала между двумя пальцами, прикидывая:
— Немного, треть оплота, и то с ближайших улиц.
— То-то и оно! — Аршалан погрозил пальцем потолку. — А на ближайших улицах, как ты сам понимаешь, проживают те же самые представители света и особы, к ним приближенные.
Я приподнял бровь, улыбаясь:
— А ты все так же ратуешь за социальную справедливость. — Это был не вопрос, а констатация факта.
Вспомнилось, что семья Аршалана стояла на низкой ступеньке в общепринятой иерархии, в патруле же это не имело никакого значения, и бывший низкорожденный мог возглавлять отряд из сыновей высоких лиоров. Воины патрулей стояли вне иерархической лестницы и над ней, и все же свет почитал за честь приглашать их на свои высокие приемы, как будто подлизываясь к своим защитникам.
— Да нет, просто возмущаюсь, — друг махнул рукой, — главное, чтобы неугомонные особи женского пола уже вернулись из своего похода по оплоту.
Я вскочил:
— Думаешь, они могли не вернуться?!
Арш усадил меня обратно.
— Конечно, вернулись, — успокаивающе проговорил он, — все лавки закрылись, как только стемнело. Даже если у них возникнет мысль задержаться, патруль сразу вернет их домой под конвоем.
Вместе с полоской света в открывшийся проем снова ворвались звуки циаты и голосов, а из-за двери высунулась серебристая голова Сертая.
— Ну ты идешь? — недовольно позвал он. — Кир, не скучай, пойдем, там танцы начались.
Я скептически посмотрел на него.
— Ну ладно, ладно, не хочешь, как хочешь. Арш?
Друг хлопнул меня по плечу.
— Не хочется затягивать эту партию. Я уже почти выиграл…
— Ага, мечтай! — раздался голос брата из-за двери.
— Ты еще здесь?! — Рык исишу оборвался, когда он прикрыл за собой дверь, и зала снова погрузилась в тишину.
Ночь давно перевалила за вторую половину, а за стенами оплота на огромном пространстве сцены мира появились новые действующие лица. Ветер стих, а снег закончился так же внезапно, как и начался, оставшиеся снежинки парили между небом и землей. Воздух звенел холодной напряженной прозрачностью темноты ночи. Все как будто замерло в ожидании, от нетерпения я даже подался вперед, вглядываясь в затянутое тучами свинцово-черное
