Бывших ведьмаков не бывает

С этими словами он подогнал лодку к берегу в стороне от огородов, выбрав местечко потише, и, выпрыгнув в воду, подтянул лодку на сушу.

— Сидите здесь и никуда не уходите, — приказал он. — И помалкивайте, если вам дорога жизнь.

Владислава побледнела.

— А вы вернетесь? — пролепетала она. — Вы меня не бросите?

— Нет, — отрезал он.

— Хорошо, — неожиданно легко согласилась девушка. — Я буду ждать.

Эти простые слова резанули его душу неожиданной болью, напомнив другую женщину, которая тоже обещала ждать много лет назад, и Лясота заторопился. Раздвинул ветки, нависавшие над берегом, в несколько быстрых шагов добрался до верха. Тропинки поблизости не было, он какое-то время шагал наугад, внимательно глядя по сторонам. Наконец заметил городские окраины; до них было всего ничего. Через несколько минут он будет в городе.

Закутавшись в одеяло, Владислава сидела на носу лодки — поближе к берегу, подальше от воды. Вечерние тени от прибрежных зарослей окутывали ее словно еще одним одеялом, защищая от посторонних глаз. Девушке было холодно, скучно и немного страшно. Петр Михайлик ушел. Когда? Час или два тому назад? Сколько она уже тут сидит? А что, если сидеть придется до самой ночи? А что, если он не придет до утра? Если он вообще не придет?

Владислава никогда в жизни не оставалась одна надолго. С раннего детства рядом постоянно кто-то был — кормилица, няня, мама, отец, гувернантки, подруги в гимназии, горничные и лакеи, просто люди. А теперь — никого. И тишина. Только чьи-то негромкие голоса раздаются поблизости.

— Смотри-смотри… Сидит.

— Где?

— Вон там, за лозами. Видишь?

— Да…

Услышав тихий прерывистый шепот, Владислава не сразу поверила, что ей не мерещится, что это действительно люди. Две девушки или молодые женщины, если судить по голосам. Княжна прислушалась, вытягивая шею и невольно приоткрыв рот.

— Смотри-смотри, заметила!

— Она нас видит?

— Нет. Но слышит.

— Ой! — Девушки захихикали. Плеснула волна, зашелестели ветки, словно кто-то пробирался сквозь заросли. Владислава обернулась на звук, всматриваясь в сумрак. Никого. А сначала ей показалось…

— Точно заметила.

— Подойдем?

— Нет. Вдруг испугается?

— Я не боюсь, — услышала княжна свой голос. — Где вы?

Хихиканье стало громче. Вода заплескалась сильнее — словно кто-то весело и отчаянно болтал ногами на мелководье, стараясь поднять волну. Наверное, деревенские девушки — мелькнуло у Владиславы. Только они могут забраться в такую глушь, смеяться и дурачиться.

— Заметила! Заметила! Зовет! Подойти или нет?

— Пусть сама подойдет.

— Да, да. Пусть сама!

— Что за шутки? — невольно возмутилась Владислава. — Вы знаете, кто я?

— Знаем-знаем! А знаешь ли ты…

— Тише! Отпугнешь! Она должна сама…

Удивленная Владислава ничего не понимала. Что ее собеседницы имеют в виду?

— Иди сюда! Иди к нам! — Опять плеск и шуршание веток.

— А где вы? — заинтересовалась девушка.

— Тут. Рядом!

— Все время прямо, никуда не сворачивая. Просто иди.

Просто идти? И только-то? Но надо сначала выбраться из лодки, выпутаться из одеяла, которое почему-то оказалось обмотанным вокруг нее, как кокон или пелены вокруг младенца, в несколько раз, так что даже рукой и ногой не сразу шевельнешь. Владислава яростно принялась сражаться с ненавистным одеялом, а девичьи голоса все звали, торопили и подначивали. Их обладательницы давились от хохота, и это раззадоривало Владиславу. Сбросив наконец одеяло на дно лодки, она не удержалась и под хохот девушек несколько раз наступила на него.

Послышался крик. Кто-то звал ее… по имени?

— Сейчас! Я сейчас, — воскликнула девушка.