ходе мировой войны, в Вашингтоне дали согласие на переделку их в авианосцы. Однако ввиду плачевного состояния страны в целом и ее финансов в частности достройка кораблей могла произойти лет через десять, не раньше, и то в лучшем случае.
Под «нож» также отправили все броненосцы, которые вообще потеряли мало-мальское боевое значение, к тому же ремонт этих абсолютно ненужных кораблей влетел бы российской казне в большую копеечку. Так что к настоящему времени на Балтике и Черном море имелось по одной линейной эскадре из трех единиц, плюс два быстроходных «великих самодержца», которые тоже пошли в общий счет тоннажа, утвержденный на конференции для русского флота.
Впрочем, имелась еще одна страна, что очень крупно выиграла на этой сделке, – Греция, усилившая свой флот двумя пусть и потрепанными в войне, но вполне полноценными линкорами.
Кроме «Саламиса», полностью компенсировавшего потерю купленных у САСШ и трагически погибших «Киликоса» и «Лемноса», греки с русской помощью заполучили бывший германо-турецкий «Гебен», ставший «Базилевсом», что тихо ржавел на приколе в Мраморном море, предназначенный к слому. А потому англичане не обратили на ненужный им трофей внимания.
И совершенно зря!
Вчера эти корабли, бывшие враги, спешно отремонтированные в прошлом году, у острова Родос потопили два старых итальянских броненосца, попытавшихся сорвать высадку союзного десанта.
«Наполи» и «Рома», имевшие всего четыре 12-дюймовые пушки на двоих, за какие-то считаные минуты были буквально истерзаны, превращены в горящие развалины новоявленными «греками», в бортовом залпе которых насчитывалось впятеро больше крупнокалиберных пушек.
– Ваше высокопревосходительство, радиограмма с Корфу! – Голос флаг-офицера ощутимо дрожал от едва сдерживаемой радости. – Наши аэропланы бомбардировали и серьезно повредили линкор противника, он выбросился на отмель. Второй корабль потерял ход, а крейсер потоплен выпущенной с берега торпедой!
– Теперь все дело за нами!
Глаза Колчака сверкнули. Что Тирбах свое дело знает, он был уверен, и крейсер тому доказательство – сюрприз получился, как говорит Константин Иванович. Но адмирал сильно сомневался, что новым аэропланам конструкции Сикорского, первым русским морским торпедоносцам, удастся провернуть такое дело – атаковать целую эскадру и добиться столь впечатляющего успеха.
Ну что ж – представление на чин полковника этому улыбчивому летчику с редкой фамилией Вощилло, добровольно перешедшему на флот, подпишет с удовольствием и представит к Георгию 3-го класса – за первый в истории потопленный аэропланами линкор!
И авианосцы придется строить вместо линкоров, тут Константин Иванович прав – на море, как это ни грустно признать, появится в будущем новый властелин!
Адмирал огляделся еще раз – далеко мористее, круто забирая к весту, виднелись два силуэта «самодержцев» – «Император Петр Великий» и «Императрица Екатерина Великая», – бывшие большие «линейные легкие крейсера» британского флота «Корейджес» и «Глориес» должны были атаковать отряд транспортов с десантом из знаменитых берсальеров.
Тонкая броня бортов не позволяла их поставить в линию, зато большая скорость и чудовищные 15-дюймовые орудия не оставляли ни малейших шансов итальянским крейсерам для спасения – последние не могли ни удрать, ни драться против таких монстров.
За ними он еле разглядел легкие крейсера и эсминцы, предназначенные для захвата и конвоирования транспортов. Топить не следовало – столько добра пустить на дно было бы безумием, – богатые трофеи русскому флоту самому как нельзя кстати.
– Добрый почин! – пробормотал Колчак известную фразу Петра Великого, ощутив себя в этот момент молодым лейтенантом, что первым увидел в предрассветном тумане идущий к Порт-Артуру японский миноносец…
Триест
– Веселые ребята…
Генерал Арчегов задумчиво посмотрел на сидевших за соседним столиком итальянских офицеров, вольготно расположившихся на стульях и побросавших свои нелепые длиннополые шляпы, украшенные пестрыми петушиными перьями, на низенький шкафчик.
Всем чутьем много повидавшего и битого жизнью волка он не ощущал никакой угрозы от этих развеселых вояк. Не было в них настоящей воинской злости, той угрюмой жестокости, что появляется у того, что каждый час ходит под смертью.
И сразу вспомнилась одна прочитанная в той жизни книга. Автор сего почтенного труда, русский генерал, сейчас уже не эмигрант, а профессор академии генштаба, утверждал, что стойкость итальянцев равна всего 2 %. Достаточно потерять роте из двух сотен пылких современных потомков древних латинян четырех солдат убитыми или ранеными, как она немедленно либо впадает в панику, либо предается постыдному бегству. И это при германских 50 % или русских 40 %!
Незавидная участь для командира, которому попадет под начало такое доблестное воинство!
– Ведут себя как победители, Константин Иванович, хотя всю войну затравленными зайцами бегали!
Сидевший напротив него подполковник «Славянского легиона» Рокоссовский, словно прочитав затаенные мысли, скривил губы в выразительной
