альт Грегора прорвать его защиту колющим ударом в грудь он пресек защитой в секунду и, в свою очередь, атаковал выпадом кинжала, который держал в опущенной руке.
Ланс парировал своим кинжалом и от всей души приложил унсальцу по зубам крестовиной шпаги. Он всегда уважал их короля, успел в молодости повоевать на стороне Унсалы, но не собирался распространять любовь на тех, кто нападает вчетвером на одного в темном переулке.
Слева сдавленно охнул Регнар.
Развернувшись, альт Грегор увидел, что его друг припал на одно колено, схватившись за плечо. В два шага менестрель оказался между ним и длинноруким. Отбил удар примой, хлестнул клинком наотмашь, отгоняя, связал шпагу противника кинжалом и уколол в бок.
Попал!
С удовлетворением заметил, что и невысокий соломенноволосый человек, на выручку которому они пришли, успел расправиться со своим унсальцем, который теперь корчился на снегу в быстро увеличивающейся черной луже.
Оставшиеся на ногах двое в масках теперь пятились. Один перекинул шпагу в левую руку, а второй шипел, как рассерженный кот, и сплевывал на снег кровь.
– Вы все тут и останетесь, – с ненавистью проговорил светловолосый женским голосом.
Ланс думал, что его трудно хоть чем-то удивить в этой жизни, но женщина, не уступающая ему в искусстве игры клинков…
– Проклятая сука… – ответил один из унсальцев.
– Я бы охотно отпустила кого-то к прану Никиллу. Просто передать привет от меня. Но нельзя. Извините, родные мои, но нельзя.
Прежде чем Ланс понял, что разговаривает она с отчетливым браккарским произношением, путая в словах звуки «о» и «а», унсальцы отчаянно атаковали.
Все получилось само собой, как на уроке фехтования.
Отклонив батманом целящий ему в лицо клинок, менестрель по рукоятку вбил кинжал между ребер противника. Прямо в печень. Придержал обмякшее тело, высвобождая оружие.
Браккарка в это же время приняла размашистый рубящий удар на скрещенные клинки, саданула раненному в плечо унсальцу носком сапога между ног, а когда тот скорчился, квакнув, как гигантская жаба с Гнилых болот, расчетливым движением перерезала горло.
Повернулась к Лансу.
– Благодарю за помощь, пран. Но что-то мне подсказывает, я бы справилась и сама.
– А мне что-то подсказывает, что я терпеть не могу браккарцев, – без малейшего намека на учтивость ответил альт Грегор.
– Насильно мил не будешь, пран, – поклонилась светловолосая.
Она казалась весьма миловидной – большие глаза, губы «бантиком», округлый подбородок. Даже скулы, излишне широкие, на взгляд Ланса, у обитателей островов, не слишком бросались в глаза.
Сунув кинжалы в ножны, женщина подобрала плащ, стряхнула с него снег.
– Твой друг нуждается в помощи, пран. Еще раз благодарю за помощь. Я у тебя в долгу.
Менестрель отмахнулся.
– Не стоит благодарностей. Ступайте своей дорогой…
– И вам советую поторопиться. Мы слегка нашумели. До встречи!
Накинув плащ, браккарка припустила с места бегом, с мгновение ока скрывшись из виду. Причем убежала в ту сторону, откуда пришли Ланс и Регнар – по направлению к порту.
Альт Грегор наклонился к другу.
– Ты как?
– Жить буду, – сквозь сцепленные зубы ответил маг-музыкант. – Но перевязать рану надо. Больно… очень…
Sezione secunda
lievemente tempestoso
Еще в переулке Ланс оторвал рукав рубашки и перетянул рану Регнара, но к тому времени, как они подошли к крыльцу гостиницы, маг-музыкант с трудом стоял на ногах. Весь левый бок его полукафтана пропитался кровью. Ланс перекинул руку друга через шею и волок его на себе. Регнар слабо стонал и едва перебирал заплетающимися ногами.
Когда они ввалились в общий зал «Трех метел», десятки пар глаз повернулись к двери. Альт Грегор мысленно выругал себя последними словами. Не хватало еще, чтобы его узнали! Наклонив голову, чтобы скрыть лицо под капюшоном, он потащил обмякающего Регнара к лестнице. Неожиданно между столами пробежала та самая девчонка-прибиральщица – толстушка с оспинками на лице – и подперла мага с другой стороны. Регнар сдавленно застонал.
– Что с ним? – спросила девушка.
