абордажной команды. Когда Ланс вбил шпагу в распахнутую клыкастую пасть по эфес, демон вспыхнул и с хлопком исчез, а его место заступил ухмыляющийся в тридцать два зуба Ак-Карр тер Веррон из Дома Жемчужного Нарвала. Вот только вместо гнойника из его лба рос витой рог, а из проколотой гортани текла на рубаху черная кровь. Ланс колол и колол его, но сын посланника беззвучно хохотал до тех пор, пока на плечах менестреля не повисли головорезы его отца. Он протащил упирающегося альт Грегора к широкой кадке и швырнул в ледяную воду, от которой на миг остановилось дыхание. Скользкие безглазые миноги со ртами-присосками вцепились в не защищенные одеждой части тела. Боли он не чувствовал, а с ужасом, смешанным с изрядной долей любопытства, наблюдал, как белесые твари вгрызаются все глубже и глубже, а потом понял, что через мгновение одна из них продырявит его сердце. Тогда менестрель запрокинул голову и закричал. Отчаянно и страшно. А с неба, затянутого снеговыми тучами, прямо в душу смотрели смарагдовые глаза, сверкающие и прекрасные.
Острая боль пронзила левый бок.
«Проклятые миноги, проклятые браккарцы…»
– Прекрати орать, ублюдок!
Уже вырвавшись из объятий бреда, Ланс почувствовал еще один удар по ребрам.
– Заткнись, придурок!
Он открыл глаза, с трудом различая очертания нависшей над ним черной фигуры.
Возмущенный не собирался останавливаться на достигнутом и качнулся, в третий раз занося ногу для удара. Вскипевшая в сердце ярость придала альт Грегору силы и скорости. Правой ступней он зацепил лодыжку обидчика, а каблук левой впечатал под коленку. Когда драчун взвыл, укатившись в темноту, вскочил на ноги и, слегка покачиваясь, застыл.
Пальцы шарили по поясу, но не находили ни кинжала, ни шпаги.
«Сейчас убьют, – запоздало мелькнула здравая мысль. Без оружия против преступников он не боец. Это с Гворром Ланс мог справиться в кулачном бою, но не с уроженцем припортовых трущоб. – А может, оно и к лучшему? Зачем дожидаться плахи или садка с миногами»?
Его спасли появившиеся откуда ни возьмись надзиратели.
Один принялся водить туда-сюда дубинкой по прутьям, поднимая неимоверный грохот.
Второй просунул через решетку длинную палку, с обмотанным тряпками концом, и ткнул менестреля под ребра.
– К стене! Живо!
Следующий удар достался поднимающемуся с пола обидчику Ланса. Тот охнул и попытался отпрыгнуть, но поврежденная нога подвела, и он снова свалился.
Помня простую истину – никогда не сопротивляйся вооруженным людям, если у тебя пустые ладони, менестрель шагнул к стене. И вовремя: колени подкосились и, чтобы удержаться на ногах, пришлось вцепиться в осклизлую кладку.
– К стене! К стене! – надрывался сиплым голосом надзиратель.
Обитатели тюрьмы один за другим поднимались на ноги, позевывали, потягивались и занимали места вдоль холодных, покрытых капельками воды стен. Первоначальное предположение Ланса подтвердилось: с ним вместе заключенных оказалось шестеро. Трое встали у дальней стены, двое – рядом с ним.
– Только орать и могут, – сплюнул плечистый бородач по правую от менестреля руку. – А зайти – кишка тонка. В рот мне ноги!
– Стой и молчи, – чуть громче шепота проговорил стоявший рядом с ним мужчина. Невысокий, тонкий в кости, с остроконечной бородкой и зачесанными назад волосами. – Зайти не зайдут, а без еды оставят. Понял?
Он держался так, словно был не узником, а самое малое бароном или праном из Высокого Дома, пригласившего гостей на бал по случаю сколько-то- там-летия своей семьи. Легко, непринужденно и независимо. И крепыш повиновался ему беспрекословно. Даже слишком старательно, на взгляд Ланса. Втянул голову в плечи, разве что не съежился.
Трое, стоящие у дальней стены, угрюмо молчали. Один из них опирался на плечо соседа, поджимая ногу, как аист, застывший в гнезде.
Несмотря на страшную головную боль, Ланс усмехнулся.
– Так! Вы! – Надзиратель с дубинкой перестал грохотать по решетке. – Никаких драк! Соблюдать тишину! Не кричать! Смирение и повиновение!
Второй, с шестом, поддержал товарища.
– Мне плевать, козлы, как вы попадете на допрос. Ногами пойдете или поползете. Будут драки – поломаю ноги. Обоим! Ясно?
– Ясно, чего уж там… – донеслось от дальней стены. – Больше не будем…
– Смотрите у меня!
Погрозив напоследок кулаком, надзиратель развернулся и зашагал по коридору. Его напарник с дубинкой поплелся следом. Чувствовалось, что ему хочется поорать еще, но дисциплина и привычка подчиняться старшему не позволяли.
– Пить хочешь? – спросил Ланса тот, кто напомнил ему благородного прана.
– Хочу.
