чье тело я так удачно рухнул.
Свиток «Полного Исцеления» вновь поставил меня на ноги. У подножья Йаванны живых было немного. Так, параноики, никогда не снимающие заклинание левитации, да силы подкрепления, кучковавшиеся у подножья. Ну и Древний Василиск, изумленно севший на собственный хвост и пялящийся наверх тарелками гигантских глаз.
Его собрату, Дикому, сейчас было не до красот небесной схватки. По дурости он слизнул со стены Серафима и сейчас с воем катался по песку — живучий ангел потрошил Ваську изнутри. Кто кого успеет переварить — пока не ясно…
— Подлечите его… — прохрипел я, кивая на мучавшуюся животом божью тварь.
Все еще прихрамывая — мозг никак не хотел поверить, что ноги ходят а позвоночник цел, — я полез на ближайший скальное плато. Хотелось своими глазами оценить происходящее.
На последних метрах подъема кто-то с верхотуры протянул мне руку. Не доверяя неизвестным добрякам, я покосился наверх.
— Здорова, Паша!
Этот с обрыва не сбросит. Помощь принял, и меня одним рывком божественной длани закинули наверх.
— Здравствуй, Макария… — не особо глубоко склоняю голову.
В ответ удостаиваюсь раздраженного взгляда с легкой каплей ненависти. Хренасе, это с каких пор я пробудил в красавице такие чувства?! Поломал романтику и нарушил их уединение? Так я могу и на другую скалу взобраться…
Богиня приобнимает Павшего за талию, шепчет ему на ухо что-то ласковое и увлекает подальше от меня. Ну и славно, пусть помирятся. Не дело это, когда разброд в Пантеоне…
Макария указала пальцем на что-то внизу, Пашка склонился, пытаясь разглядеть предмет интереса. Богиня запустила ладонь в свою прическу, вытащила длинную заколку и тряхнула копной волос, позволяя им распуститься по великолепной талии.
— Прости, дорогой! Я не хочу больше умирать! — громко произнесла Макария и всадила адамантовую спицу в основание черепа Павшего.
— Пашка!!!
Глава 7
Я рванулся вперед, на бегу выхватывая посох и растягивая кванты времени в бесконечность. Молекулы собственного тела не успевали менять пространственные координаты, и я оставлял за спиной кровавую взвесь из сорванной плоти.
Макария медленно, невероятно медленно переводила на меня наливающиеся страхом глаза. И я бы дотянулся до суки! Но…
Мысль быстрее любого действия, а воля богини близка к Законам Мироздания…
Воздух окончательно уплотнился, атомы поменяли структуру, выстраиваясь в несокрушимый хрустальный кокон. Магические потоки вязали по рукам и ногам, сковывая движение и в очередной раз заставляя меня беспомощно раскорячиться в воздухе.
Дежавю… Грым, Красный Медведь, теперь вот Макария…
Пашку, словно попавшего под разряд полицейского шокера, жестоко, до хруста позвоночника, выгнуло дугой. Тело Главы Пантеона мгновенно парализовало, и он рухнул лицом на камни, сминая хрупкие кости носа, разбивая губы и кроша зубы о скалы.
В спице явно недостаточно адаманта для убийства бога, но место подлого удара было выбрано идеально. Быть может, сам Неназываемый и подсказал предательнице, куда бить для пущего эффекта, защищаясь от потенциального божественного насильника. Дурачок трехлетний!
Я застонал от бессилия и попер вперед, используя все доступные мне ресурсы и ломая Волю Богини. Рвались мышечные волокна, скрипели растянутые связки, ухнула в ноль мана, стремительно исчезали Очки Святости. Словно на шквальном ветру трепетал огонь Искры Творца, сжигая липкую паутину чужой власти.
Макария тревожно покосилась на меня, затем на Павшего. Вскинула руки к небу и громогласно призвала:
— Мой олимпийский брат, приди!
Громыхнуло, ослепительно сверкнул солнечный луч, заставив непроизвольно зажмуриться. Когда мои слезящиеся глаза вновь распахнулись, на узкой площадке уже стало тесновато.
Светлоликий!
Довольно скалящийся перекошенным шрамированным ртом, на корчащемся от брызг солнечной плазмы камне стоял Верховный Бог Светлого Пантеона.
— Я выполнила твою волю, Великий! Помни! Ты обещал принять меня под свою длань и выделить Малый Алтарь!
— Я помню, помню… — небрежно отмахнулся Верховный. — Ты молодец!
