— «Архив Ж», — пояснил Муханов, — от слова «ждать»[87]. Ясное дело, решения и применения. Некоторые говорят, что этот склад должен называться «Ждать и не дождаться». И правда, большинство экспонатов затеряно здесь навечно. Понятное дело, это лишь облегчает дело лицам, заинтересованным тем, чтобы незаметно воспользоваться содержимым архива.
— Зачем вы меня сюда привезли?
— Чтобы избавиться от вас, не совершая убийства, — легким тоном ответил тот. — Убийство мне отвратительно, я лично изо всех сил пытаюсь его избегать. Я это пообещал Марии. У моей душеньки такое доброе сердечко. Ей не хотелось связываться с военным с запятнанными кровью руками. И я пообещал ей, что больше уже никогда и никого не убью. И я стараюсь свое слово держать.
— А Игнаций?
— Когда я отсылал в бездну, он еще жил.
— Вы вытолкнули умирающего, страдающего от чудовищных мучений человека в астральное пространство? Ничего удивительного, что он превратился в демона.
Муханов лишь пожал плечами. Он подошел к одному из наиболее крупных предметов и рывком сорвал прикрывавший его брезент. Глазам собравшихся открылось кольцо диаметром в сажень, то есть с таким, что сквозь кольцо, не сгибаясь, мог пройти даже высокий мужчина. Через какое-то время до Генриетты дошло, что на самом деле железный обруч представляет собой огромное зубчатое колесо, покрытое таинственными знаками, не напоминавшими ей ни одного известного алфавита.
«Шифр масонов? Тайный язык алхимиков?» — с любопытством размышляла девушка.
Зубчатое колесо было заключено в относительно небольшом механизме с несколькими меньшими маховиками и передачами. Его приводил в движение небольшой паровой котел, в котором вместо топки стояла клетка с тлеющей саламандрой. Полковник вынул из кармана несколько кусков угля и небрежно бросил их в клетку. Ящерица ухватила их на лету вызывающим тревогу быстрым движением и сразу же засияла. Предохранительный клапан в котле над саламандрой тут же со свистом выпустил немного пара.
Полковник переложил один из рычагов, и поршень начал вращать первое зубчатое колесо. Через мгновение, с металлическим стоном, дрогнуло и большое кольцо. Оно завертелось, потрескивая, все быстрее и быстрее. Видимые за ним кучи ящиков замерцали, из изображение начало двоиться. Генриетта тряхнула головой. Вид работающей машины вызывал тошноту.
— Это нечто открывает переход в астральную плоскость? Вы собираетесь меня туда вытолкнуть?
— Если ученые не лгут, вы попадете в иной, параллельный мир, — невинно усмехнулся Муханов. — Вполне возможно, что там фроляйн найдет себе мужа и доживет до глубокой старости. Разве что по дороге вы попадете в лапы какого-нибудь демона или вообще приземлитесь в аду. Но с этим я ничего уже поделать не могу. Помолитесь, возможно, вам и повезет. Советую закрыть глаза, больно не будет, но вид, скорее всего, неприятный.
Генриетта широко раскрыла глаза. Колесо вращалось с такой скоростью, что его зубья превратились в прозрачную полосу. Площадь внутри окружности заполнил чернильный мрак — абсолютный и бездонный. Казалось, что он волнуется и выпирает, внутри него что-то клубилось, но это, скорее, можно было лишь почувствовать, чем увидеть.
— Готово, господин полковник, — отозвался жандарм со шрамом.
Девушка напрягла мышцы, но лапы обоих здоровяков держали слишком крепко. Генриетту потащили в сторону бездны. Изо всех сил она ударила пяткой по стопе одного из жандармов. Тот зашипел от боли, но лишь крепче стиснул пальцы на ее плече.
«Это же синяки останутся», — подумала Геня, с ужасом глядя в черноту.
— Я чувствую себя так, как будто вновь управляю персидской колесницей, ну совсем как во время битвы под Иссом [88], когда мы столкнулись с конницей Александра Великого, — сообщил Алоизий, привстав на козлах мчащегося экипажа.
Джинн держал поводья в одной руке, во второй сжимал бич. Полы его коротковатого лапсердака лопотали на ветру. Колеса экипажа бешено стрекотали по варшавской булыжной мостовой, а Кусов с Данилом сидели друг напротив друга, судорожно вцепившись в подлокотники подскакивающей повозки.
— Ты сражался вместе с Александром Великим? — удивился полковник.
Алоизий, всего лишь несколько минут назад освобожденный из лампы, в связи с чем переполненный энергией и радостью жизни, покровительственно усмехнулся:
— Против него, князь, — легко ответил он. — Э-эх, вот это была битва!
— Вот врет же, как всегда, — буркнул себе под нос Данил. — Наверняка ведь торчал в каком-нибудь борделе, в тысяче верст от места сражения. Не
