идет через задницу, надо действовать быстро, без раздумий и сомнений; на рефлексах, чутье и человеческой непредсказуемости. И как раз этот набор, а в особенности последний его компонент, обеспечил людям преимущество перед тварью. И квестерам, и аборигенам.
В зарослях позади существа вдруг заверещали попрятавшиеся было аборигены, а слева из кустов выбрался тот самый партизан, у которого зверь, предположительно, отнял пакаль. Таец поднял мутноватые глаза на Кобелькова, квестер встретился с ним взглядом и кивнул. За доли секунды и без лишних слов командиры договорились действовать вместе. Общий враг, как говорится, «маст дай», а там посмотрим.
Тайский партизан дал своим бойцам отмашку, и те без колебаний бросились на чужака, вопя и размахивая оружием, как дубинами. Чужак все-таки сумел отмахнуться, но при этом выпустил дока, автомат выронил и вообще заметно растерялся от такого натиска. Под градом ударов прикладами и штыками он был вынужден податься в заросли и снова задать стрекача. В человеческом облике бежал он не так быстро, как в предыдущей своей ипостаси, но все-таки сумел оторваться и первым выскочить на оперативный простор – большую вытянутую поляну на стыке аномальных джунглей и прибрежных зарослей. Группа Кобелькова до тех мест пока не добиралась, поэтому командир не знал, что там может ожидать, но проводить разведку было некогда. Да и тайцы бежали по следам «чужака-трансформера» уверенно, а значит, просвечивающая между деревьями поляна не была территорией гринменов. Скорее всего, это своего рода нейтральная полоса.
«Что ж, тем лучше, – подумалось Дмитрию. – Можно открыть шквальный огонь с ходу. Хотя, опыт подсказывает, что это будет слишком жирным везением. Не станет этот хитрый гад подставляться. Наверняка там есть какая-то загогулина. Овраг, например, или стеночка обваленная да зеленью поросшая, за которой он сможет укрыться».
Опыт не подвел. На просторной поляне не было руин или траншей, но зато имелась огромная, замаскированная травой и какими-то тропическими лопухами воронка. В диаметре она имела метров сто, не меньше, а глубиной в три человеческих роста. Причем склоны воронки были достаточно крутые, чтобы незадачливый путник кубарем скатился под откос. Удержаться на таком склоне было нереально.
На склонах воронки травы было мало, словно эта яма образовалась недавно и зелень еще не успела толком прорасти, а на дне никакой травы не оказалось вовсе. Но по другой причине. На дне не было и земли, сплошной камень. Ровную желтовато-серую каменную плиту лишь по краям, ближе к осыпям крутых склонов воронки, покрывали комья земли. Ближе к центру она выглядела вполне прилично, а в центре на ней и вовсе не было даже пыли. И это позволило Кобелькову разглядеть украшающий плиту орнамент.
Вырезанные в камне ровные глубокие желобки образовывали правильный геометрический узор – сетку с квадратными ячейками. И внутри каждой клетки-ячейки был вырезан рисунок.
Командиру квест-группы увиденная картина была ясна и понятна, как божий день. Перед ним, на дне гигантской воронки, покоилась циклопическая доска пакалей. Плакат с изображением чего-то похожего, только в натуральную величину, где каждая клетка по размеру соответствовала размерам пакаля, украшал стену комнаты для инструктажа в учебном крыле здания ЦИК. Любой командир и большинство рядовых квестеров знали все основные признаки доски пакалей и какие на ней должны лежать «фишки». О последовательности расположения «фишек» речь пока не шла, ее определяли хаотичные, на первый взгляд, сплетения линий на обратной стороне пакалей, и «состыковать» удалось пока лишь несколько артефактов, но какие рисунки имелись в каталоге, Дмитрий помнил назубок. Вот и сейчас он смотрел на увеличенную в классические сорок восемь раз доску и видел знакомые рисунки. Не все были знакомы, но многие.
Не понимал Кобельков лишь трех вещей: для чего нужна такая огромная доска и если есть она, существуют ли такие огромные пакали, а еще – кто ее откопал и зачем?
– Ни фига се… – шумно выдохнув, проронил Опеков, останавливаясь рядом с командиром. – Что это за надгробие? Памятник навсегда потерянным пакалям?
– Невероятно! – вырвалось у Голикова, который припозднился, но все же догнал товарищей и тоже затормозил на краю ямы, только значительно левее.
А еще левее из зарослей выглянули тайцы. Их командир вскинул руку, приказывая всем остановиться, и что-то пролопотал на своем языке. Слов квестеры не поняли, но оттенок разочарования в голосе тайца уловили. На самом деле замаскированный под человека чужак был недалеко. Он прыгал по каменным «классикам» в полусотне метров от преследователей, чуть дальше центра плиты. И квестеры, и партизаны могли легко подстрелить врага, но тайцы даже не думали поднимать оружие.
Кобельков встретился взглядом с командиром партизан. Тот отрицательно помотал головой.
– Чего он брылями трясет? – Степан поднял винтовку и взял убегающего врага на прицел. – Завалить зверюгу, командир?
– Отставить, – Дмитрий, по-прежнему глядя на тайца, вопросительно поднял бровь.
Партизан указал на плиту, а затем сделал странное движение ладонью, будто бы показывая, как ползет змея или… змеится трещина? Кобельков опустил взгляд на плиту. На поверхности камня не было никаких трещин. Даже намеков на них не было.
– Уходит, командир! – проронил Опеков. – Опять ускользнет, сволота! Разрешите!
– По ногам сможешь? – принял решение Дмитрий. – Надо взять его теплым.
– Попробую!
