– А нужно? – спросил я.
– Тебе-то нет, но кое-кто из выступающих был очень расстроен вашим отсутствием в зале, юная леди.
– Переживут, – фыркнула «зайка». – Я была важна им только из-за моих родственных связей.
– Ну зачем же так прямолинейно, – вздохнул ректор. – Вы, молодые люди, на время-то смотрели? Уже почти половина восьмого… Госпожа Весомова, напомните мне, пожалуйста, во сколько мы с вами договаривались встретиться?
– Ой! – девчушка жалобно посмотрела на меня.
– Простите, ваша светлость, это целиком и полностью моя вина… – начал было я, но Сафронов просто отмахнулся и буркнул:
– Яблочко от яблоньки… Так. Ефимов. Подойдёшь завтра с утра ко мне в офис, есть к тебе разговор серьёзный. Да не смотрите так на меня, Нина Святославовна, наказывать этого оболтуса поздно… в детстве уже перестарались.
– Хорошо, – кивнул я. – К которому часу мне быть?
– Давай к восьми. Разговор обещает быть долгим. А вас, Весомова, прошу в мою машину. Вижу-вижу, что нагулялись, устали, но сами понимаете – дела. Так что прощайтесь с вашим кавалером и поторапливайтесь!
«Зайка», во время диалога сверлившая меня ставшим вдруг жёстким взглядом, тяжело вздохнула и стребовала с меня обещание завтра после занятий встретить её у фонтана политдипломатического корпуса, благо что мой юридический был не далеко, и, кряхтя словно столетняя старушка, полезла в салон. Признаться, я был немного удивлён её просьбой, особенно в свете состоявшегося только что разговора. После подобных бесед девушки обычно завуалированно говорили «прости и прощай». Впрочем, то было в основном связано с делами матримониальными и поиском «достойной, ну или хотя бы перспективной, пары», а у нас наклёвывалось что-то типа дружбы, и я вовсе не стремился как-то форсировать ситуацию.
Автомобиль тронулся и уехал, свернув на ближайшей улице в сторону центра города. Полупрозрачная девушка-горничная, сидевшая на крыше, проводила его взглядом, а затем, сложив пальцы на манер пистолета, сделала вид, будто выстрелила в меня. Подобное было уже откровенной наглостью со стороны неизвестной, а потому, когда я через долю секунды оказался прямо перед ней, она от удивления отшатнулась и чуть было не упала на пятую точку.
Глава 13
Постучав, я потянул на себя створку двери и аккуратно заглянул в приёмную. Секретарша оторвалась от монитора и строго посмотрела, а затем улыбнулась, видимо вспомнив, что вчера меня видела.
– Здравствуйте. Мне назначено на восемь.
– Ефимов? Кузьма Васильевич? – на всякий случай переспросила она, сверившись с данными на мониторе.
– Так точно, – улыбнувшись в ответ, я подошёл к столу.
– Проходите в кабинет, его светлость вас ожидает, – девушка кивнула на вход в логово своего босса.
– Спасибо, – слегка поклонившись, я положил на стол небольшую коробочку шоколадных конфет фабрики «Красный Октябрь», приобретённую в ближайшем магазинчике. – А это вам!
– Ой! Да что вы… – она даже покраснела и отвела глаза. – Не стоило!
«Стоило, милочка! Стоило! – Я хоть ещё имел мало житейского опыта, но одно знал точно. – Хочешь наладить хорошие отношения с начальником – прикорми его секретаршу!»
– Как ваше самочувствие? – вместо ответа вежливо поинтересовался я. – Вам оказали помощь?
– Всё в полном порядке! – она ещё раз улыбнулась, убирая коробку в ящик стола. – Спасибо!
– Не за что, – я кивнул и направился в кабинет ректора.
Андрей Иванович, как и в прошлый раз, сидел за своим столом. Стук в дверь, видимо, оторвал его от работы с какими-то документами, но увидев меня, он кивнул и отложил их в сторону.
– А! Ефимов! Проходи, Кузьма, не стесняйся!
– Доброе утро, ваша светлость, – я коротко поклонился, ступая на мягкий ковёр, которым был застелен пол, и мельком покосился в уголок с креслами, где в прошлый раз восседал мой дед.
Слава богу, сегодня хрыча там не наблюдалось. При моём приближении герцог привстал и протянул через стол мне руку для рукопожатия. Не знаю, то ли он со всеми учениками так здоровался, то ли сказывалось знакомство с моим стариком, но заморачиваться, размышляя на подобные темы, я не хотел.
– Доброе, доброе, – усмехнулся он, вновь возвращаясь в своё огромное кресло. – Ты присаживайся, в ногах правды нет. Вон, у стены стул
