стражник оказался человеком с железной волей.
– Что? Что с тобой? – забеспокоились сослуживцы стражника, но лекарь не дал своей жертве возможности ответить. С яростью, достойной демона, он снова бросился на приступ чужого мозга.
Рывок, сопротивление, и… хлоп! В нос ударил запах дешевого вина, пота, оружейного масла и железа. Где-то в глубине мозга копошился червячок сознания стражника, загнанный в свою норку, но тело уже было под контролем лекаря.
– Все в порядке, – хрипло сказал стражник-Жересар и, взяв со стула тряпку, протер лоб, вытирая выступивший пот, – поиграйте пока без меня. Я пойду воздухом подышу.
– Ты чего? Ты же знаешь – нам нельзя покидать пост! У тебя что с головой?! Узнают – вылетишь со службы, как птица!
– Да, да… знаю, – буркнул Жересар и встал, – ноги разомну. Без меня играйте.
Стражники пожали плечами – мол, как хочешь. Жересар отошел к стене за спинами своих коллег и огляделся в стражницкой, потягиваясь и проверяя, как работают руки и ноги.
Странно было ощущать себя в другом теле – каком-то мелком и слабосильном по сравнению с собственным. А еще – нарастало что-то вроде зуда, как будто организм старался исторгнуть из себя чуждый разум. Похоже, нужно торопиться.
Постояв минуты три, Жересар взял в руки короткую деревянную дубинку с петлей на конце, просунул руку в петлю, прикинул оружие на вес. Дубинка была увесистой, окованной стальными кольцами для крепости, и махать ею не так просто. Серьезное оружие, особенно против невооруженных заключенных и стражников, сидящих без шлемов спиной к нападавшему.
Бам! Бам! Бам! – Дубинка со стуком врезалась в черепа стражников, и они повалились на пол, как деревянные чурки, – только загрохотало надетое на них железо.
– Ты что?! А-а-а! Ты что?! – Четвертый стражник, сидевший лицом к лекарю, вскочил на ноги и, отпрыгнув к стене, потянул из ножен меч, ухватив рукоять трясущейся рукой.
Спасло положение то, что рукоять, сквозь которую был протянут кожаный ремешок, стражник привязал к ножнам, видимо для того, чтобы не выпал клинок, когда меч снят с пояса, – дома например. Чтобы вытащить меч, надо дернуть за кончик завязки, распустить узел. А догадаться развязать узел, после того как увидел бессмысленное, безумное нападение своего товарища, которого знал много лет, стражник просто не смог. Мозг впал в ступор от страха и нереальности происходящего. И, получив удар тяжелой дубинкой, стражник отключился.
Жересар хотел присесть на скамью – ноги противно дрожали и накатывала слабость. Нападение на стражников едва не лишило его сил, а кроме того, пришлось удерживать непокорное тело в подчинении. Оно тряслось, дергалось и грозило выйти из-под контроля. Нужно торопиться.
Лекарь мог убить всех стражников легко и просто – как сделал это с преступниками. Но то были преступники, а это… это все-таки солдаты, несущие свою службу. И они ему ничего не сделали. Даже сейчас он не мог пойти проторенным путем, остатки прежнего Жересара не давали ему это сделать. Так что пришлось использовать дубинку – глушить, рискуя провалить операцию. Впрочем, чем он рисковал? В случае провала он все равно мог вернуться к первому варианту – всех убить.
Сорвав со стены связку ключей, стражник-Жересар побрел по длинному, тускло освещенному коридору туда, где над дверью камеры мерцал масляный фонарь. Подойдя к двери, долго возился, отыскивая нужные ключи, пробовал, пока не подобрал, и через десять минут оба замка были вынуты из петель. Аккуратно, чтобы не зашуметь, один за другим положил замки на пол, с трудом отодвинул тяжелые полосы засовов и, сосредоточившись, погрузился в организм стражника, выскочив из его мозга. Подумал секунду, каким образом свалить этого человека, и не нашел ничего лучшего, как пережать сосуд на шее. Жересар знал: если на некоторое время перекрыть этот сосуд, человек теряет сознание на несколько минут, что и требовалось.
Стражник мягко осел на пол, так и не успев понять, что случилось, а лекарь выскочил из чужого тела и метнулся к себе, с облегчением заняв родной организм.
Жересар поднял голову, прислушался – тихо, темно. Все спят. Встал и, тихо, аккуратно шагая, стараясь не задеть спящих людей, пошел к двери.
Дверь открылась неожиданно легко – лекарь ощутил, насколько его собственное тело мощнее хилого тела стражника, для которого физические усилия раз в десять более трудоемки. Впрочем, петли этой двери были, видимо, хорошо смазаны.
Длинный коридор вывел к лестнице, поднимающейся вверх, к стальной двери, на которой тоже висел замок. Жересар открыл и его, бросил на ступеньку, не заботясь о тишине, рванул дверь и, глотая свежий ночной воздух, выскочил наружу.
Широкий двор, окруженный высокой стеной. Ворота, возле которых стоит одинокий стражник, прислонивший копье к стене. Опершись спиной о камни стены, он дремлет, прикрыв глаза и напрашиваясь на штраф в размере месячного жалованья. Нет страшнее преступления, чем уснуть на посту! В Корпусе за такие прегрешения порют, превращая спину и зад нарушителя в кровавое месиво. Зато он на всю жизнь запоминает, что сон постового есть смерть для него и для его товарищей. Запоминает – если выживает, конечно. Бывает, после порки и не выживают.
Вот и сейчас – был бы часовой настороже, увидел бы громадную темную фигуру, крадущуюся к нему в ночи, поднял бы шум, ткнул бы в супостата стальным наконечником, оставив его кишки лежать на улице в пыли и плевках. А теперь что получил? Удар гранитным кулачищем по макушке, отчего его слабые разумом мозги едва не рухнули в штаны! И поделом! Скажи спасибо, что башку не снесли.
