меру своего понимания стиля «стимпанк» – ребят.
Сама она тоже постаралась выглядеть а-ля «техноледи». Но если вычесть корсет, круглые гогглы и юбку из невесомого тюля, то «техно» уже не останется. Да и от «леди» – всего ничего. Обычная студентка-первокурсница провинциального ВУЗа. Русоволосая и зеленоглазая, со светлыми бровями и россыпью бледных веснушек на носу. Вероника Бородина. Сама она предпочитала называться Никой, хотя мама периодически настаивала на Вере. Но с такой непримечательной внешностью, да еще и Вера… В общем, Ника сопротивлялась, мама не отступала, конфликт длился годами, зашел в тупик и давно удручал обе стороны.
Магнитола выдала очередной бит. Хочешь не хочешь, а придется слушать. Разговор – тоже.
– Кстати, заметили, что все эти похищения начались после открытия клуба? – проорал Коваленко, готично взъерошенный, бледный, с подведенными черным глазами. Напрочь не въехал в стиль вечеринки.
– Скажи еще, что сам Нелидов их и крадет.
– Зачем сам? Павлуша у нас теперь Директор Клуба. Служба безопасности, все дела. Прид-дурок.
– Зато с папашей повезло!
Свернули на Высоковский проезд. Узкая петляющая дорога через промзону. Пешком бы Ника здесь не пошла, хоть так и гораздо быстрее, чем делать крюк через половину района на автобусе. За внушительными заборами автосервисов и гаражных кооперативов ютилось старое кладбище. Сразу за его оградой, едва заметная с проезда, таращилась пустыми глазницами давно и основательно разрушенная часовня. Излюбленное место фотосессий местных готов и сталкеров. А Ника не относила себя ни к тем, ни к другим.
Не доехав до кладбища десятка метров, машина остановилась.
– Ну че, девчонки… к вам или к нам?
В наступившей тишине стало слышно, как судорожно вздохнула Ксюша.
– Э-э, в смысле? – тоненьким голосом отозвалась она и засмеялась чужим, незнакомым смехом.
– Блин, Лисницкая, а не поздняк целку строить? – страдальчески произнес готичный Коваленко. – Типа, я вас на халяву подписался катать? Короче, так. Едем к Лехе, у него хата свободна. Леха, у тебя ведь хата свободна?
– Угу, – засопел «Леха», – только в пять утра все равно всех выгоню.
– Да я, я же… Мы так не… – промямлила Ксюша и коротко вскрикнула, когда сидящий рядом парень с редкой бородкой на румяном лице полез ей под куртку. Ника, которая сидела у двери, несколько раз подергала за ручку. Безрезультатно.
– Открой, – произнесла она негромко. Но все услышали. Коваленко попытался сказать что-то еще, даже повернулся к ней, и тогда Ника повторила, глядя прямо в его равнодушные, невнятного цвета глаза: – Открой. Мы никуда не едем.
Некоторое время они молча друг друга разглядывали. Словно видели впервые. В некотором смысле, так оно и было. Ника старалась выглядеть спокойной. Хотя внутри плескалась паника.
Щелчок.
Едва оказавшись снаружи, она выдернула из машины подругу. Пока те трое не передумали. Взвизгнув шинами, серебристый «Логан» скрылся из виду. Сразу стало очень темно и тихо.
Безлюдный Высоковский страшил теперь гораздо меньше, чем то, чего удалось избежать.
– Прости. Честно, я не думала, что так получится. И ни о чем таком с ними не договаривалась. Ой, мамочки… – Ксюша прижала ладонь к губам и глядела теперь на Нику так, словно сделала открытие. – А ведь он и правда намекал… Я еще подумала: просто шутки идиотские. Ну и ду-ура… Если бы не ты…
– Да прям если бы не я. Этот Коваленко вроде бы не совсем с головой не дружит. Короче, сэкономили…
Взявшись за руки, они медленно шли вдоль кладбищенской ограды. Ветер трепал пышные юбки, пахло влажной листвой и дождем. Ни людей, ни машин. Единственным звуком, нарушавшим безмолвие, был стук каблуков их сапог. Разговор невольно перешел на шепот.
– Свет. – В ответ на вопросительный Никин взгляд Ксюша указала пальцем в сторону кладбища и остановилась. – В часовне. Никогда раньше не видела.
– Мало ли… – Ника продолжила идти, но ушла недалеко. Подруга догнала ее, замершую напротив высоких кованых ворот.
– Ты чего?
– Плачет кто-то.
Теперь уже обе застыли, вслушиваясь в кромешную тишину Высоковского. Там, за решеткой ограды, она казалась еще гуще и неподвижней, чем здесь, на дороге, под фонарями.
– Кошка, что ли, орет… – шепнула Ксюша.
Ника мотнула головой:
– Не-а, не кошка. Ребенок, точно. Там. – И, не моргая, она уставилась на ворота. Сама была бы рада ошибаться. Но интуиция подсказывала: то, что раньше представлялось сюжетом из теленовостей, случилось с ней самой. И теперь важно не спасовать.
