Двоедушник

гораздо предпочтительнее еще более сомнительно годного «там». И если у него теплилась надежда как-нибудь свалить отсюда, то оттуда уже точно не вариант.

Все это за секунду пронеслось в голове, чтобы в конечном счете в ней же и остаться. А вслух он произнес:

– Знаешь, что там внутри?

Новенький больничный корпус излучал опасность едва ли не сильнее, чем его руины с лицевой стороны города.

– Сновидение, – уверенно сказала Соня. – Очередное из них.

Еще одной тенью улыбки на ее губах Игни был обязан собственному идиотскому выражению лица.

– Ты помнишь, что видел во снах ты сам, вторая душа?

– Антона Князева, – без запинки ответил он.

– Точно так же, как изнанка города спит и видит сам город, – пояснила Соня. Подхватила юбку, передвинулась ближе. Устроилась напротив. – Ты смотрел на Антона не глазами. Ты вообще не смотрел. Изнанка тоже не смотрит. Она просто знает. Отсюда, – ее пальцы легко коснулись его груди в области сердца, – и вот отсюда, – вспорхнули к виску. Прохладные. Хотелось, чтобы она подольше не убирала руку. Но убрала. – А теперь представь, что именно она узнает в этих снах… Любовь? Надежду? Веру? Да, но гораздо чаще – совсем иное.

«И это иное торчит сейчас в том чертовом доме», – сумрачно додумал Игни. Ну, Идель, шахматная, блин, королева! Дай только вернуться.

– Не ходи туда один, – шепнула Соня, прежде чем сгинуть Полупутем.

Миг – и ее не стало рядом.

– Не пойду, – пообещал Игни.

И пошел.

Пинком распахнул дверь. Приемный покой. Стойка регистратуры. Забранные решетками окна. Дальше.

Широкая лестница. Кафельная плитка на стенах. Уличный туман сквозь стекла наполняет коридоры тоскливой белесой серостью.

Казенный дом, вот как это называется.

Не кровати, а койки. Кресла с ремнями для фиксации рук и ног.

Дерматиновый диван и низкий столик напротив – ножки того и другого привинчены к полу. Таблички с номерами палат. Некоторые двери – железные, с узкими зарешеченными прорезями.

Не хватает только шарканья тапочек и стойкого лекарственного запаха, сдобренного душком тушеной капусты.

«Сон изнанки». Думаешь, ты такой страшный? Ты – ничто для того, кто долгое время сам был всего лишь сном.

Чтобы окончательно в этом увериться, Игни выдернул из-за плеча один из кистеней. Нарочно посильнее ударил билом об пол. Знакомый громкий звук. Такой земной. Такой настоящий.

Диван за его спиной скрипнул под навалившейся тяжестью.

Игни резко обернулся. Парень. Ровесник, едва ли старше. Спортивный костюм, короткая стрижка «ежик». Проплешина за ухом, вместо волос – длинный уродливый шрам. Расселся на диване, хотя еще секунду назад там было пусто. Опирается на длинную рукоятку топора. Лезвие в крови, и еще что-то налипло… Незнакомец дрожащей рукой вытирает лоб. На коже остаются смазанные красные разводы.

– Привет, – сказал Игни, что было явно не уместно в данной ситуации.

– Привет, – глотая звук «р», отозвался парень. Голос звучал искаженно, как если бы его искусственно модулировали. Или нарочно пытались изменить.

– Ты здесь один?

– Ты здесь один? – повторил он тем же механическим тембром и снова потер лицо перепачканной ладонью.

Фигня какая-то.

– Видимо, то самое сновидение, – сказал Игни уже себе, потому что беседа явно не клеилась.

– Видимо, – скрипуче согласился парень.

Он подергал рукой, пытаясь оттолкнуть топор, но тот словно приклеился.

Странный тип глядел на Игни и заискивающе улыбался, скаля мелкие острые зубы.

Звякнула цепь – рука дрогнула.

Топор взлетел в воздух. Тело парня дернулось следом так стремительно, что Игни едва успел отскочить. Можно подумать, эта штуковина сама собой управляла.

В этот момент включились звуки.

Игни увернулся. Рывком выдернул из-за плеча второй кистень. Это не Есми. Плюс? Минус? Один из шаров сразу же попал парню по ноге. Хруст. Тот даже не пытался уклониться… Плюс. Словно не чувствовал боли. Топор со свистом разрезал воздух, таща его за собой, как марионетку. Все-таки, минус.