Это слово звучит ровно, но с силой множества других слов – слов, которых Ро не произнесет.
– Итак – что?
– Ты?..
– Я – что?
– Ты и Лукас.
Лицо у Ро красное, и я смотрю на него, как смотрела много лет, даже если Ро меня не замечал. Я пытаюсь понять, не становится ли его лицо еще краснее. Но в любом случае это знак. Только откуда мне знать, что я должна сделать или сказать?
Моя гордость задета, и все же я чувствую себя так, словно должна защищаться.
–
– Значит, «да».
Ро хватает горсть камней и швыряет их в пенистые волны прилива. Вода уже настолько бурлит, что я даже не замечаю всплеска.
– Ро! Ничего подобного! Люди следуют за ним и стреляют в него. Но Лукас совсем не тот человек, с которым девушка может… – Я вздыхаю, потому что, говоря это, осознаю правду. – Ни я, ни Тима.
– Это не ответ.
Я забираю камень из ладони Ро и сама бросаю в воду. Я в бешенстве. Я не могу говорить, я могу только кричать:
– Мы ничего не сделали! Там. Ты счастлив? А теперь моя очередь. У меня есть к тебе вопрос, Ро. С каких это пор ты превратился в такую задницу?
Теперь он смотрит на меня. Наконец-то. Но его лицо настолько открыто, что лучше бы он и не смотрел.
– С тех пор, как я полюбил девушку по имени Печаль, наверное. Следовало предвидеть, что радости она не принесет.
Ну вот.
Он сказал.
Любовь.
Он любит меня.
Теперь слово вырвалось наружу, оно в ветре, и в воде, и на берегу перед нами. И теперь, когда Ро произнес его, я вижу, как чувство исходит от него волнами – такими же реальными и яростными, как волны прилива перед нами, которые снова и снова обрушиваются на камни.
Оно алое и пульсирующее, это чувство, оно явно принадлежит Ро, но есть в нем и нечто новое.
И это любовь.
Ро говорит правду. Он ничуть не смущен. Но это и не то, что он всегда чувствовал ко мне. Ро меняется.
– Долория… – Он протягивает ко мне руку. – Ты нужна мне. – Голос Ро надламывается. – Прошу…
Он наклоняется ко мне, придвигает свое лицо к моему. Его жажда захлестывает. Он хочет одного: окутать меня гигантским облаком. Облаком ярости, таким, как его имя. Облаком скорости, и пота, и травы, и жары. А потом, подо всем этим, я вижу нежность. Надежную, настоящую. Это глубочайшее, правдивейшее в биении его сердца.
– Дол…
На мгновение я забываю о том, что нужно дышать, у меня кружится голова. Как будто мои ноги могут сами собой согнуться и бросить меня на камни. Как будто я могу захлебнуться в волнах. Я могу потерять все.
Но я позволяю событиям идти своим чередом.
Я поднимаю лицо.
Мы целуемся.
Это начинается легко, как будто шутя, но этого недостаточно. Ро не удовлетворен. Жар бушует в нем, и я как будто сгораю и рассыпаюсь в пепел. Я леденею, хотя и горю.
Ладони Ро опускаются на мои плечи, скользят по рукам. Он тянет повязку на моем запястье.
Мои пальцы сжимаются в кулаки. Я знаю, что Ро нуждается во мне. Я знаю, что успокаиваю и утешаю его – и даже в каком-то смысле дополняю. Но моя рука застыла. Моя рука – лед.
Ро отрывается от моих губ. Он не сводит с меня глаз. Я чувствую, как он пытается снять повязку. Его пальцы не находят узла, и Ро тянет сильнее. Он разочарованно срывает муслиновую полоску.
Я отворачиваюсь от него как раз в тот момент, когда белая ткань летит на камни позади нас.
– Дол…
Он притягивает меня к себе. Я пытаюсь отстраниться. Я чувствую себя куклой, вещью.
Я не могу.
