– Значит, все это… все это имеет значение для Посла? – Ро прижимает нож к подбородку симпы. Глаза юноши открываются, на этот раз очень широко. – Забавно, знаешь ли, потому что все то, что имеет значение для посла, для нас не дороже обычного мусора. – Он проводит кончиком ножа по горлу пленника. – Верно, Дол?
Я тяжело сглатываю и ничего не говорю. Обнаруживаю, что мне трудно дышать. И не знаю, что думать.
У Ро такой проблемы не возникает. Никогда.
Он взмахивает ножом раз, другой, третий…
Я не могу на это смотреть, но вот Ро поворачивается ко мне и протягивает результат своих ужасающих действий. Горсть латунных пуговиц Посла.
– Что такое…
– Доказательство того, что мы заполучили. А теперь давай решать. Убьем его прямо здесь или возьмем с собой в Ла Пурисиму?
Ро подразумевает вовсе не миссию. Он говорит о восставших грассах.
Юноша, разбрызгивая воду, пытается сесть. Я подхватываю его под затылок и прислоняю его голову к своим коленям.
– Да как же мы протащим его назад вдоль всей Трассы? Ты разве не видишь, что там вокруг симпы? Нас обязательно заметят. Даже если Трасса снова начнет работать.
Ро погружается в раздумья, водя ножом по ноге.
– Ну да, а если ты права насчет этих медных пуговиц, дело для нас еще хуже.
– Вот именно, не слишком удачное сочетание.
Я стараюсь не думать о том, что будет с юношей, когда мы вернемся в миссию. Если мы вернемся в миссию. Что Ро сделает с ним. Что я позволю Ро сделать с ним.
Я качаю головой, чуть сильнее прижимая к коленям голову парня.
– Нет.
– Держись от него подальше, Дол!
– Нет.
– Сейчас же!
Голос Ро надламывается. Я вижу, что все это для него слишком уж сложно. Он теряет власть над собой, мы теряем власть над собой.
Ту, что у нас еще оставалась.
Все началось в тот момент, когда я увидела пуговицу.
– Пожалуйста, – обращаюсь я к Ро, но смотрю на юношу.
Его глаза встречаются с моими, всего на одно мгновение.
Он протягивает ко мне руку, и это жест отчаяния. Парень сейчас похож на одного из тех енотов, что попадаются в ловушку Биггера, он словно ударяется о железную дверцу клетки в последний раз перед тем, как сдаться.
Я замираю, а Ро поднимает пистолет.
Точка красного света – механизм прицеливания на собственном пистолете симпы – танцует на его переносице.
Юноша не реагирует.
Может быть, он думает, что Ро этого не сделает.
Но я знаю, что сделает. Он уже делал такое прежде. Симпы – это угроза его личному существованию. И моему тоже.
Рука юноши опять протягивается ко мне.
– Предупреждаю, эй! Не шевелись! – Ро почти рычит, и, как обычно, не слова, а тон говорит сам за себя.
Запястье юноши выпрямляется, пальцы медленно разгибаются, касаясь моего колена в воде.
– Ох, Пресвятая Дева…
Это все, что приходит мне на ум.
Там, под наполовину расстегнутой кожаной манжетой куртки, под порванным рукавом грязной рубашки военной формы Посла, под всей этой одеждой, пропитанной океанской водой…
Четыре голубые точки, образующие идеальный квадрат.
И в эту самую секунду мир, состоявший из двух человек, Ро и меня, трескается и становится миром троих.
Теперь я понимаю, чту именно я ощущала.
Теперь я понимаю, кто таков этот юноша. Или даже более того – что он такое.
Он – Дитя Иконы, как Ро и я.
Теперь нас больше.
