О! Это надолго.
А что за праздник такой? Так, на минуточку – мы вообще-то посторонние люди, мимолетное случайное знакомство. Серьезного повода, кроме моего четвертого места на липовом чемпионате, как-то не усматривается. А встречают нас на этой посудине, как дорогих гостей!
Так, где моя паранойя? Чего спим-то? Давай, начинай шевелиться!
Слабо сопротивляющуюся маму и совсем не возражающего отца запихнули на почетное место рядом с капитаном. Меня усадили возле выхода и сразу же, не начиная мероприятия, навалили мне тарелку вкусноты, открыли бутылку с лимонадом и дали понять – лопай быстрее, карапуз, и давай двигай из-за стола. Тут сейчас взрослые будут вдумчиво и размеренно принимать пищу. Иди, мол, проводи себе сам экскурсию на судне…
Пока я потреблял головокружительно пахнущие мясные рулетики, к обществу демократичненько присоединились: сам автор кулинарных шедевров – кок Андрюха, небритый водитель капитана, который без «Победы» оказался невысоким и щупленьким, старпом, стармех – и еще, насколько я понял, половина команды. Я, кстати, как родного встретил радиста Вовчика, бойфренда мохеровой светской львицы Лидочки. На мое счастье, он меня не узнал, хотя не далее как пяток дней тому назад мы пристально рассматривали друг друга в троллейбусе. Он – с грозной предупредительностью, не допускающей даже намека на дальнейшие мое приближение к мохеровой спине его подруги, а я – извинительно и… сдерживая очередной чих.
Не узнал – и ладно.
Как все-таки тесен мир! Надо же.
Минут через пятнадцать меня ожидаемо выперли из-за стола. Иди, мол, посмотри, какой трюм тут интересный. Ага! Заглядение. Особенно мне понравился запашок. В кают-компании, кстати, не так сильно благоухало. Наверное, аромат жареного чеснока все здесь заглушил. А в других помещениях – чудовищное амбре, состоящее из запахов слегка несвежей рыбы (мягко говоря), дизельного топлива и подсолнечного масла. Последняя струя шла из камбуза.
Мне почему-то вспомнилось, как кок Андрюха должен был приготовить какую-то шхеру для овец в своем кулинарном помещении. Странненькая такая обязанность. Как и обычай брать с собой в море живой рогатый скот. Что-то в этом было средневековое и загадочное.
Камбуз я отыскал именно по запаху.
Ну тоже чистенько, будем справедливы. Кок Андрюха свое дело знает. Утварь и оборудование разное размещены компактно, рационально и продуманно. Все, что нужно было закрепить, – надежно зафиксировано. На стенах, извиняюсь, на переборках – ни сантиметра свободного пространства: там или проводка, или какие-то приборы, или шкафчики, лючки, крючки и так далее.
Я, кстати, легко нашел ту самую пресловутую «шхеру» для овец и…
…И теперь уже моя паранойя проснулась окончательно.
Находка была очень подозрительной.
По порядку.
Сначала, заглянув под разделочный стол, что с моим ростом было нетрудно сделать, я обнаружил на переборке замаскированный квадратный лючок размерами не больше метра. А замаскирован он был фальш-проводкой и какими-то ненужными полочками для посуды, это под столом-то! Хотя если не искать специально – ни в жисть не заметишь. Я же заметил лишь потому, что отчетливо помнил, как кок Андрюха упоминал на шашлыках про вот эту самую «нычку», которую и нужно искать под столом. Тогда я ничего не понял, а сейчас и пригодилось.
Затем, ползая на четвереньках по рифленому полу, на этом самом лючке я обнаружил ручку-рычаг, закамуфлированную под короткий поручень. Только его увидел – сразу возник вопрос: зачем нужен поручень на уровне колена взрослого человека? Скоба оказалась с нижней стороны не прикручена, легко повернулась против часовой стрелки, и… лючок плавненько и без скрипа продавился внутрь. Вместе со всем своим камуфляжем. Если этот поручень снизу прихватить винтом, который предусмотрительно торчал в отверстии, ни за что не догадаться, как открыть этот «сим-сим». Толково!
На четвереньках я заполз внутрь этой «овчарни».
И сразу очень сильно напрягся.
Никто и не собирался здесь перевозить баранину! В малюсеньком темном помещении кто-то умудрился разместить двухъярусную солдатскую койку, которая практически больше и не оставляла свободного пространства. Так, разве что стоять можно рядом, не шевелясь и не поворачиваясь особо.
Но это были койки для людей! Никак уж не для овец, живые они или заблаговременно умерщвленные. Или, что тоже может быть очень вероятно, – для каких-либо коробок, тюков, мешков и так далее. Иными словами – для контрабанды! Хотя для простых коробок койки не нужны, мне кажется, только место зря занимают. А на проволочных панцирях лежали матрасики! Старенькие, зачуханные, в подозрительных пятнах, но – матрасики. Человеческие. Не овечьи.
Я услышал шум на камбузе и замер, внутренне похолодев.
Кто-то громыхнул посудой, щелкнул дверцей холодильника, царапнул по какому-то стеклу чем-то металлическим, выругался и… убрался мне на радость. Наверное, Андрюха потащил в кают-компанию очередной деликатес.
Я осторожно выбрался из этой душегубки, прикрыл за собой навороченную дверцу, вылез из-под стола и побрел наружу.
С этим открытием надо что-то делать.
