голосом сказал я. – Сейчас я отнесу тебя в бокс к медикам, а потом, возможно, ты захочешь освежиться и переодеться в чистую одежду. Судя по твоему эффектному появлению в зале, ты не успела сделать ни того ни другого.
Ответом мне был благодарный серый взгляд и тихое: «Спасибо», но я почувствовал себя настоящим счастливчиком.
Пока замковый медик занимался ее здоровьем, я нашел Терренса. Тот, подождав, пока я подойду поближе, вполголоса доложил:
– Соня, двадцать один, аркаимка, сирота. Пришла одна. И она – двадцать первая.
– В смысле? – уточнил я, растерявшись.
– Она – двадцать первая невеста. И знаешь что? Не похожа она на аркаимку.
Я только согласно кивнул в ответ, гадая, откуда же прилетела к нам эта Птичка.
Мужчине, что принес меня в бокс и уложил в капсулу, никто и не подумал возражать. Две женщины в возрасте в местных серых форменных платьях задернули вокруг капсулы темную непроницаемую занавесь и в четыре руки помогли мне раздеться до белья, увидев которое странно переглянулись. Еще более странные взгляды вызвал мой браслет, который я отдала одной из женщин, но пока мне было не до размышлений об этом. Я все еще слышала спокойный, ровный голос наемника, который почему-то встал на мою сторону в стычке с местными вояками, и от его присутствия по ту сторону занавески было спокойно. Над головой уже развернулся знакомый полог, звонко сработали замки крышки, отрезая меня от звуков и образов окружающего мира, когда я бессильно взвыла от внезапно пришедшей в голову мысли: «Техника! Буки и телефон! Поздравляю тебя, Сонечка, ты идиотка!» Но дергаться в регенерационной капсуле, равно как и пытаться из нее сбежать, – дело безнадежное. Раньше, чем будут устранены все повреждения, капсула не откроется, а копошение внутри только увеличит время на регенерацию. Я легла удобней, попыталась расслабиться и стала анализировать все, что произошло с того момента, как я оказалась на пригорке в лесу планеты Керима.
Итак, мне удалось запустить маячок, добраться до ближайшего населенного пункта и попасть в местный замок, используя легенду, которую из моих недомолвок, недосказанностей и непривычного внешнего вида сочинили местные жители. На этом плюсы, пожалуй, и заканчивались. Платежный чип почему-то настолько встревожил воина у ворот, что он велел мне его спрятать – вполне возможно, что тут запрещена современная техника, а мои штаны, вот незадача, буквально нашпигованы ей. Кроме этого меня беспокоило, что туризм на Кериме отсутствует как класс и керимцы даже официальные делегации пускают на планету с большим трудом и после многомесячных переговоров. Как при этом будет воспринято мое невероятное появление и кем меня при этом посчитают, я боялась даже подумать. Информации о внутреннем законодательстве планеты и ее укладе у меня было еще меньше. В самом деле, не считать же информацией краткие отчеты о деловых поездках очередных бюрократов или красочные, но тонкие брошюры Фонда мирового исторического наследия, описывающие достопримечательности. Все это привело меня к тому, что если раньше мысль честно сознаться в своем инопланетном происхождении и попросить депортации еще мелькала в моей голове, то теперь я решила для начала узнать местные законы и обычаи подробней, чтобы не вляпаться в крупные неприятности. Домой хотелось вернуться живой и здоровой. Решено – сижу и не высовываюсь, действую в рамках легенды.
А по легенде, я теперь невеста… Интересно – чья же? Керимцы, что в зале стояли, конечно, ничего так, подтянутые, фигуристые, все как надо, да и красота у них экзотическая – одногруппницы бы из Летной школы визжали от радости и капали слюнями, если бы их увидели. Но с этим их воинским бесстрастием, когда лицо в безжизненную маску превращается… Наемники сразу на одно лицо становятся, так и жениха перепутать недолго. Надо брать белобрысого, его хоть по растрепанной светлой гриве отличить можно будет. Хотя кому я тут, в капсуле-одиночке, зубы заговариваю, ведь первым делом на руки посмотрела и обрадовалась, что браслета нет. Оттого вдвое обидней было оказаться перед ним на коленях, беспомощной. На одной гордости поднялась и по глазам увидела: понял, одобряет. Его забота оказалась неожиданно приятной – поданная рука, придвинутый стул, прикосновение к плечам, которое я будто бы не заметила, короче, все то, что мама называла «сокрушающей сексуальностью старых добрых хороших манер». Это было так странно, когда совершенно незнакомый человек о тебе заботится: нет, на Трионе за мной ухаживали, я встречалась с парнями еще до Эрикового навязчивого внимания, бегала на свидания то в кино, то в клуб, то в кафе. Правда, ни одна из этих встреч ничем серьезным не кончилась – Арт Крустель поставил слишком высокую планку, и мои поклонники невольно ему проигрывали.
Щелкнули замки капсулы, откинулась крышка, и я уселась на краю, осторожно свесив ноги. Женщины в сером снова скользнули ко мне, помогли спуститься на пол и накинуть халатик, выдали тонкие одноразовые тапочки. Одна из них вручила мне мои вещи, сложенные стопкой, поверх которых лежали плотные пакеты с кроссовками и браслетом. Руки ощутили знакомую тяжесть, и я перевела дух от облегчения: буки все еще оставались в карманах. Отдернув занавес, я на секунду замерла, глядя на пустое помещение и поняв, что втайне надеялась снова увидеть этого белобрысого наемника, что принес меня сюда. Но расстроиться как следует мне не дали – вторая женщина попросила идти за ней, и мы пошли по длинному замковому коридору, освещенному тем же искусственным резким светом, что и лавка с бусинами. В ушах все звучало угаданное этим белобрысым домашнее прозвище Птичка, и я понимала, что доверяю этому светловолосому темноглазому воину, гибкому, изящному и так не похожему на остальных керимцев. Доверяю, несмотря на логику и здравый смысл.
– Сайгон, подожди! – Догонявший меня человек, судя по голосу, был запыхавшимся и усталым, и я остановился, ожидая, пока он не покажется из-за поворота.
– Доктор Мартин? – удивился я, разглядев невысокого полного старичка, что был в замке Нашер за главного медика. – Что-то случилось?
