Я сжала пальцы вокруг прохладного камня.
Влажная земля мягко пружинила, дыхание вырывалось рваными облачками пара, ночью на стежке похолодало. Дождь продолжал накрапывать, мелкий, надоедливый, неприятный. Капли затеками под воротник и холодили кожу.
Я шла, поминутно оглядываясь, вслушиваясь в каждый шорох, вглядывалась в каждую тень. И почти успела пожелать, чтобы шедший где-то позади человек решался хоть на что-нибудь: либо на разговор, либо на удар.
Но все же когда, вынырнувший из бокового переулка мужчина схватил меня за руку, я испугалась, не удержавшись от вскрика.
Со стороны смотрелось наверняка презабавно. Идут двое, мужчина и женщина, держатся за руки. Внутри меня все подрагивало от предвкушения и странной иррациональной неизвестности. Не страх, а лишь его преддверие. Я знала, что-то случится, и даже почти ждала этого. Так мы и шли несколько минут, не расцепляя рук, и бросая друг на друга косые взгляды.
— Как тебя увидел, сразу все понял, — заговорил, наконец, Влад.
«Ну, хоть кто-то» — мысленно ответила я, продолжая идти рядом.
— Ты человек, — он говорил так, словно это объясняло весь тот бред, что происходил вокруг, — Вместе мы сделаем это. Ты север, я восток. Соберем артефакт, и станем, — я почувствовала пожатие пальцев, — не слабыми людьми, не низшей продавшей душу нечистью, а высшей знатью, — он зло рассмеялся, — И тогда упыри умоются кровью.
По его телу прошла дрожь предвкушения и по руке предалась мне.
— Значит, то, о чем все говорят, то, что меняет судьбу, существует? Артефакт? — спросила я.
— Не просто артефакт, а вещь ушедших.
— И хранится он в доме твоего отца?
— Часть. А часть у Ксьяна, его разделили.
— Ты поэтому там охотился? Чем тебе маленькое лихо не угодило?
— Да ничем. Пусть не валят с больной головы на здоровую. У нас с лихачем был договор, да только Ксьян пронюхал, орола этого толстого на нас натравил. Меня защищают амулеты отца, — невзирая на дождь, он отогнул воротник куртки, показывая связку разноцветных подвесок на толстой цепочке, — А мальцу башку снесло.
Интересная картина, особенно если учесть, что орола староста сам и казнил. Напрашивающийся вывод прост, чтобы не хранилось у ведьмаков — это секрет. И ради его сохранности будут убивать.
— По отдельности части не работают?
— По отдельности это мусор, — он улыбнулся. — Предлагаю сделку, ты достанешь часть у Ксьяна, я у отца. Согласна?
— Предположим.
— Никаких предположим. Просто сделай. Ведь тебе не надо объяснять, что поставлено на карту.
«Нет, не надо. И неважно, что здесь происходит, мое дело — Юково».
— Сделаю. Куда принести?
— В хижину Охотника это на южном склоне Сосновой, иди от стёжки к югу по самой широкой тропе, не промахнешься — он остановился и заглянул в лицо, глаза стали серьезными, — Завтра на закате.
— Хорошо, — как велел целитель, согласилась я, — Только уж извини, страшно, — и это было правдой, — брать в руки принадлежавшее святым. Какова цена касания?
— Цена не для тебя. За полученную силу ответят другие. За силу рода, род и расплатиться, — от улыбки вокруг карих глаз собрались морщинки, — Артефакт вытянет силу из будущего. Из потомков. Из детей. Как думаешь, почему я такой? Чем в свое время воспользовался отец?
— Дети? — внутри что-то дрогнуло, — Артефакт заберет силу детей и передаст нам?
— Посмотри на это иначе — совсем необязательно их заводить.
— Ну а если… — я запнулась, — Ты уверен, что у тебя нет детей?
— Ну, — Влад усмехнулся, — Почти.
И именно увидев эту усмешку, я приняла решение.
— Твой отец сказал, что человеку артефакт не поможет.
— Он не знает наверняка, — Влад приобнял меня за плечи, как старого друга, и все это, потому что я человек, посторонний незнакомый, но человек, — Ты в деле?
— Да, — коснувшись влажной куртки, я разжала ладонь, и камешек скатился в широкий карман охотника, — Будь уверен. Только вот…
— Что?
— Твой прадед — кузнец, грозил нам песками, и о нехороших ночах говорил. Я мало что поняла, прости, но оставаться совершенно не хочется.
