– А хватит десяти человек для раскопок? – поинтересовался кто-то из добровольцев.
– Больше скафандров нет, – поморщился полицейский. – Зато респираторов полно.
– Сто штук – это не полно, – возразил ему другой человек в скафандре, кто-то из сотрудников станции, Антон уже видел его прежде. – Раньше скафандров вообще не было, по инструкции в случае ЧП пассажиров немедленно эвакуируют на поверхность. Это по новым нормам ввели, лет пять назад.
– Это когда МЧС на новое снаряжение переходило? – со знанием дела усмехнулся доброволец. – То-то я смотрю, у вас скафандры предыдущего поколения! У нас таких даже на складе не осталось. Вот, значит, куда их дели!
– Вы спасатель? – оживился полицейский.
– Пожарный, – уточнил доброволец. – Я вообще из Нижнего, в отпуске сейчас. Заехал к другу, а тут началось… Могу подменить кого-нибудь, когда устанете, если больше скафандров нет.
– А это снаряжение тоже по новым нормам ввели? – многозначительно поинтересовался Антон, указывая на затянутого в боевой комплект Порфирьева. – Похоже на снаряжение спецназа! Такое в магазинах не продают!
– Я его подло выкрал из закромов Родины, – насмешливо сообщил Порфирьев. – Всё равно его делали персонально для меня, и по размеру оно не подходило никому. А если б кому и подошло, то вряд ли он согласится таскать снаряжение, три года бывшее в употреблении. Так что я посредством подарочной бутылки коррумпировал начальника вещевой службы, и он замял моё преступление. Из классовой ненависти к диванным борцам за справедливость. – Он слегка приподнял отбойный молоток: – Но на всякий случай я врежу этой хренью по башке любому, кто станет проводить расследование моих преступлений. Местная полиция мною уже подкуплена.
Несколько полицейских в скафандрах негромко заржали, явно понимая больше, чем остальные собравшиеся, и на этом обсуждение закончилось. Порфирьев потребовал открыть гермоворота и увёл всех наверх. Антон проводил недовольным взглядом поднимающихся по неподвижным эскалаторам людей, собрал своих активистов и направился к техническим помещениям.
Создавать из подручных средств новую вентиляционную систему оказалось сложнее, чем предполагалось изначально. Пришлось демонтировать много чего и много где, разные узлы не желали стыковаться друг с другом и требовали серьёзной доработки. Что-то резали, что-то варили, что-то ломалось в процессе демонтажа, и приходилось искать заново. Особо проблематично было проводить сварочные работы. Чтобы хоть как-то снизить задымление и риск отравления, всё перенесли за гермоворота, к подножию эскалаторов, потом ворота задраили, и лишь после этого начали варить. Образовывающийся в результате едкий дым поднимался по эскалаторной шахте вверх, но за два часа работы проводивший сварку старый техник всё равно надышался продуктами горения, и ему стало плохо. Его отнесли к фельдшеру, и сварку продолжил его более молодой коллега. Вскоре сверху начали спускаться люди, разбирающие завал. Антона и техника покрыли трёхэтажным матом за то, что теперь там, наверху, нечем дышать и ни черта не видно. Троих добровольцев несли на руках, они были без сознания с явными симптомами отравления угарными газами. Их тоже отнесли к фельдшеру, и сварочные работы пришлось прекратить.
К исходу пятого часа работ голод терзал Антона настолько сильно, что питьё воды спасало едва на пару минут. Он уже сильно жалел, что столь неосмотрительно отказался от еды там, в полицейской дежурке, и даже покинул работы под мелким предлогом на пять минут. Он торопливо добрался до своего вагона и пожаловался жене:
– Диля, я умираю от голода! Дай мне что-нибудь поесть, иначе некому будет обеспечить станцию чистым воздухом!
Но жена не поддержала шутку. Она недовольно поморщилась и с тяжёлым вздохом полезла в чемодан, ковыряться в полупустых пакетах.
– У нас почти ничего не осталось, – хмуро сообщила Дилара, собирая для него крохотный сэндвич. – После ужина детей будет кормить нечем! Ты решил вопрос с администрацией? Когда нас переселят в помещение, где имеются хотя бы кровати?
– Пока лучше оставаться здесь, – Антон растерянно смотрел на выданный ему сэндвич. Даже на его совсем не могучей ладони таких могло бы уместиться три. – Сейчас тут больше воздуха и просторнее.
– Уже не так просторно, – шепотом произнесла жена, кивая в сторону компании брюнетки.
Антон проследил взгляд супруги. В рядах компании прибыло. Ещё двое мужчин и молодая женщина, на вид ровесница Дилары. Места на лавках всем не хватило, и оба мужчины сидят на полу. Вся компания бросает на Антона и его семью злые взгляды.
– Почему они на нас так косятся? – тихо уточнил Антон. – Ты с ними конфликтовала?
– Уже два раза, – ответила та. – Они считают, что мы отхапали себе слишком много места, и требуют подвинуться. Пока Порфирьев был тут, все сидели молча, но с тех пор прошло несколько часов, и они становятся всё наглее! Я даже боюсь вывести детей в туалет! Вдруг вернусь, а наши места заняты!
– Я пришлю сюда полицейских, – ещё тише произнёс Антон. – Они порешают. Никуда не уходи!
Он побежал обратно на станцию, на ходу дожевывая сэндвич, но от столь малой порции есть хотелось ещё сильней. Сейчас, когда он обратил внимание на другие вагоны, было хорошо заметно, что населения в них прибавилось. Дышать на станции стало совсем тяжело, и люди перебирались в тоннели, рассчитывая найти там больше воздуха. Но обильно рассыпанные на путях обломки красноречиво свидетельствовали об опасности обвалов, и никто из вновь прибывших оставаться вне составов не хотел. Люди забирались в вагоны и теснили их прежних обитателей. Пока актов агрессии не было, но Антон,
